С каждым новым днем скучаю по Северусу все сильнее, тоска изводит меня, мысли вгрызаются в мозг, подавляя и заставляя становиться рассеянным. Когда понимаю, что собственным бездействием невольно загоняю себя в депрессию, опасную в моем случае вдвойне - и для меня, и для окружающих из-за непредсказуемости реакции моей магии на такое состояние сознания, решительно меняю образ жизни, загружая свой день работой и занятиями, чтобы отвлечься от горьких мыслей. Северус в свое время научил меня некоторым нехитрым приемам, как переключить внимание с одного вопроса на другой - этим и пользуюсь. Теперь утро провожу в хлопотах по дому - навожу порядок, лишь иногда используя беспалочковую магию собственных желаний, чаще все же стараюсь колдовать, как и все обычные волшебники, вспоминая бытовые заклинания. Это заставляет меня сосредотачиваться на том, что я делаю, а не полагаться на то, что магия исполнит любой мой каприз, в рамках разумного, конечно. Колдуя, все больше убеждаюсь, что чувствую свою магию как-то немного по-другому, чем раньше. Не то чтобы моя сила уменьшилась - я все еще слышу ее могучий поток по своим личным магическим каналам, но она стала ощущаться иначе, словно изменилась. Это сложно объяснить, потому что магия в чистом виде вроде не должна обладать свойствами, характерными для мага, которому она принадлежит. Колдовство носит отпечаток, личную подпись волшебника, но сама по себе магия - она нейтральна. Так твердят все исследования в области магии. Но я, тем не менее, заметил изменения в качестве основного потока, когда получил нежданный сюрприз от судьбы. После смерти Волдеморта его магический потенциал почему-то решил, что его место со мной. Редчайший феномен волшебного мира, но все же - не уникальный. Северус предполагает, что это случилось из-за того, что в обряде своего воскрешения Волдеморт использовал мою кровь. Так вот, когда я получил подарок от побежденного мной Темного Лорда, то понял, что магия во мне стала другой - более густой, насыщенной и бурлящей. И вот теперь я снова чувствую, что моя магия неуловимо изменилась - словно поменяла оттенок цвета или пахнет теперь немного иначе, будто движется по-другому или стала более мягкой, что ли. Думаю это из-за того, что я запирал ее в себе.
После активного труда, если можно так назвать ремонт скрипящих ступеней, мытье окон, вытряхивание докси и пыли из штор, магическую очистку обоев, натирание деревянных панелей пчелиным воском с лимоном и все тому подобное - сажусь за книги, которые мне порекомендовала профессор МакГонагалл для самоподготовки к выпускному экзамену по трансфигурации. По остальным предметам пока довольствуюсь конспектами Гермионы. С преподавателями о сдаче экстерном экзаменов по их предметам планирую поговорить перед началом учебного года, когда они вернутся в Хогвартс.
Так и проходят мои дни, изредка разбавляемые визитами друзей. Гермиона с удовольствием подсказывает мне, разъясняя непонятные темы при подготовке к будущим экзаменам, а Рон составляет компанию в полетах на метле, для чего мы отправляемся с ним за город, но не в «Нору» - мне не хочется пока активного общения с людьми. Я наведываюсь в Министерство Магии, где в отделе образования оставляю заявку на персональную сдачу выпускных экзаменов в конце года, надеясь к Рождеству справиться с подготовкой. Мне выдают разрешение и составляют план консультаций, если я в них буду нуждаться. А вместе с тем миловидная доброжелательная секретарь отдела советует мне не обращать внимания на все эти планы, а пойти и договориться с преподавателями Хогвартса, чтобы они помогли подготовиться. Что вполне совпадает с моими собственными намерениями. В один из своих приходов Гермиона напоминает мне, что через неделю начнутся занятия, и тогда преподаватели будут очень заняты, как это всегда бывает в начале учебного года, намекая, что мне следует поторопиться, если я собираюсь просить их о помощи.
***
Как всегда мое везение имеет свое особенное чувство юмора - в день, выбранный мной для посещения Хогвартса, там собрался попечительский совет школы. Как мне объяснили портреты бывших директоров, висящие в кабинете МакГонагалл, через камин которой я пришел в школу, попечители так делают каждый год. Они узнают обо всех пожеланиях директрисы и профессоров по улучшению обеспечения Хогвартса, чтобы по возможности учесть их в своей деятельности в текущем учебном году.
Мне ничего не остается, как терпеливо дожидаться окончания собрания, устроенного в Большом зале. Я брожу по Хогвартсу, улыбаясь знакомым магическим портретам, поднимаюсь на Астрономическую башню, выхожу на открытую галерею. Собрание преподавателей с попечителями школы затягивается, и я вдруг решаю, не дожидаясь его окончания, проверить – не вернулся ли вдруг в Хогвартс Северус. Путь до его комнат занимает всего несколько минут.
Моя надежда, у которой вдруг начали отрастать крылья, пока я спешил в подземелья, получает очередной болезненный удар - комнаты Северуса по-прежнему абсолютно пусты. Я уверен, что он не стал бы занимать другие апартаменты, если бы все же вернулся, как на то надеялись МакГонагалл и, конечно же - я. В этот раз я прихожу сюда без страховки от мадам Помфри - ее успокаивающие зелья в прошлый раз помогли мне сдержать эмоции. Сегодня же меня просто накрывает волной переживаний. Я даже не могу определенно сказать, что именно я чувствую - то ли это боль от расставания, то ли раздражение на упрямство Северуса, который не желает разобраться в ситуации, то ли обида на него за то, что бросил меня без объяснений. На глаза наворачиваются слезы, возникает желание все крушить и ломать. Это плохо, потому что такое мое состояние не способствует удачному контролю за магией, и я пытаюсь дать выход эмоциям безумной выходкой - остервенело бью кулаком по стене, надеясь, что боль меня отрезвит и заставит взять себя в руки. Мне в самом деле очень больно - рука разбита в кровь, а я дышу часто, словно загнанный конь, стараясь успокоиться после вспышки то ли гнева, то ли отчаяния.
Вдруг, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности, в комнате бесшумно появляется домашний эльф - я узнаю его, это тот самый, который помогал мне, когда я лежал в Больничном крыле после выхода из магической комы. Он суетливо начинает хлопотать над моей израненной рукой: вытирает кровь и смазывает сбитые косточки на пальцах какой-то мазью, вовсе не обращая внимания на мое удивление. Я на секунду даже забываю, отчего мне так плохо сейчас на душе.
- Что ты делаешь? - я наконец-то прихожу в себя настолько, что могу поинтересоваться странным поведением домовика. Ведь раньше, когда я ранился, никто из их ушастой братии не спешил мне на помощь.
- Тилли следит за здоровьем мистера Гарри Поттера, - послушно отвечает домовик.
- Но я уже не лежу в Больничном крыле, - я по-своему понимаю его поведение, однако оказывается, что не совсем верно.
- Директор МакГонагалл еще зимой сказала, чтобы Тилли следил за здоровьем мистера Гарри Поттера и помогал его лечить. Директор МакГонагалл еще не отменяла своего распоряжения. Тилли - хороший домовик и знает, как нужно лечить мистера Гарри Поттера, - домовик удовлетворенно осматривает мою руку, на которой не осталось и следа от кровавых ссадин. Он явно доволен своей работой. - Профессор Снейп хорошо научил Тилли.
- Что? При чем здесь профессор Снейп? - я недоуменно смотрю на домовика.
- Профессор Снейп учил Тилли, чтобы Тилли присматривал за мистером Гарри Поттером, когда профессор Снейп учит студентов и варит зелья для мистера Гарри Поттера, - мне даже кажется, что в глазах домовика мелькает грусть, когда он говорит следующие слова: - Только теперь профессор Снейп ушел и больше не дает указаний Тилли, - он секунду медлит и добавляет совсем уж несчастным тоном: - И не хвалит больше Тилли.