– Я…
– Это генерал жандармерии, контрразведчик, mon sher! Его выделил и приблизил к себе сам Каха Несторович Цакая. Он один из консультантов при разработке антитеррористического законодательства, он знает его как свои пять пальцев. Он не писатель и не журналист, он знает цену каждому сказанному слову, настоящую цену. Я не исключаю, что, если мы поднимем записи медицинского страхования, то выясним, что страховая медицинская касса оплачивала ему услуги психоаналитика, и не один раз, а может быть, у него в кармане уже есть справка о состоянии здоровья. Если этот человек без принуждения сел под камеру и сказал то, что он сказал, он взвесил каждое слово, и, безусловно, не собирается идти под суд с обвинением в государственной измене. Я не исключаю, что, когда все закончится, он снова появится на сцене, с широкой улыбкой на устах, и займет пост, который ему пообещали за эту запись.
– Кто пообещал?
Я улыбнулся. Протянул руку к наладоннику и забрал его вместе с записью.
– Вот это мы и должны выяснить…
– Эй…
– Зачем тебе эта запись? Я сумею ей распорядиться куда лучше. По крайней мере навести справки, у меня руки развязаны в этом смысле. А ты – веди себя так, как будто бы ничего и не случилось.
– Это сказать легко.
– Ты справишься. Где Нико?
– В Цюрихе, на практике.
– Пусть там и остается. Его охраняет швейцарская контрразведка, я немного знаком с методами их работы. Я попрошу кое-кого дополнительно присмотреть за ним.
– Опять этих…
Я взглянул Ксении прямо в глаза. Вряд ли она привыкла к таким взглядам – все-таки Регент Престола.
– Нравится тебе это или нет, но эти люди – единственные, кто отделяет ваш мир, блистательный мир столиц, от всей той мерзости, которая существует на Земле. Смерть ближе, чем ты думаешь. И нам ничего не нужно от вас, кроме уважения…
Ксения опустила глаза.
– В течение ближайших дней, если ты правильно сыграешь свою роль, к тебе подползут. Самое главное, выдержи – тебе нужно просто продержаться дольше, чем они на то рассчитывают. Первый, кто задаст тебе вопрос, – предатель.
– Я поняла. А если мне зададут вопрос в лоб?
– Скажи, что ничего не знаешь, и запомни кто. Даже если на тебя выйдут родные Ковалева. Это не ты в чем-то виновата, это Ковалев устроил такое.
– А ты что будешь делать?
Я улыбнулся.
– Искать Ковалева, конечно же. Там, в Кабуле, – больше ему негде спрятаться, он должен быть там. Что мне остается делать…
Про то, что творится в Кабуле на самом деле, я не сказал. Привычка максимально ограничивать количество посвященных сыграла свою роль и здесь.
– Держись. Помнишь, мы синематографический фильм из Голливуда вместе смотрели. Там был один отличный вопрос: вы эффективная команда? Ну, что ты ответишь?
Ксения вдруг взяла мою руку. Прижалась к ней щекой. Несмотря на возраст, кожа у нее была как у молодой женщины.
– Да, ты прав, – сказала она уже обычным своим, спокойным голосом, – да, мы эффективная команда. Я возвращаюсь в Константинополь. И жду, как будто ничего и не было.
Наш шейх, шейх Абд Аль-Азиз ибн Баз, да смилуется над ним Аллах, сказал:
«Тот, кто взял вымышленные законы, противоречащие Корану, – это и есть великое нечестие и явный Куфр, и порочное вероотступничество, как сказал Аллах в Коране: «Но нет – клянусь твоим Господом! – они не уверуют, пока они не изберут тебя судьей во всем том, что запутано между ними, не перестанут испытывать в душе стеснение от твоего решения и не подчинятся полностью» (Ан-Ниса:65). И также сказал Всевышний: «Неужели они ищут суда времен невежества? Чьи решения могут быть лучше решений Аллаха для людей убежденных?» (Аль-Маида:50).
Продолжая, Шейх ибн Баз сказал: «И каждая страна, которая не правит по шариату Аллаха и не повинуется законам Аллаха, то это Невежественное (Джахилийское) государство, Куффарское государство, Несправедливое и Нечестивое государство, ссылаясь на текст этого ясно изложенного аята. И обязанностью для исламской Уммы является испытывание гнева на это и враждовать со всем этим во имя Аллаха, и запрещено исламской Умме испытывать чувство любви к ним, и иметь связь, и дружить с ними, до тех пор пока они не уверуют в Одного Единого Аллаха и не будут править по шариату Аллаха». На этом закончил Шейх ибн Баз.