– Звонок Лоренсу.
По линзам очков пробежала рекламная строка, после чего появилось лицо жующего шефа.
– А, Краут! – с набитым ртом воскликнул он.
– Вы искали меня?
Лоренц тщательно вытер рот салфеткой и спросил:
– Ты получил новое досье на беглецов?
Я скосил глаза на левый нижний экран регистратора. По нему медленно полз список имен тех, кто не явился в Дом Забвения на прошлой неделе. Теперь, спустя три дня, они были объявлены в розыск и их данные поступили во все офисы, занимавшиеся поиском потенциальных покойников.
– Да, – я снова сфокусировал взгляд на шефе. – На кого-то стоит обратить особое внимание?
– Номер пятьдесят, – отозвался Лоренц. – Красная метка.
«Особо опасен», – про себя подумал я и, отыскав глазами нужный номер, прикоснулся к нему пальцем. Передо мной развернулось галографическое изображение молодой женщины с короткими темными волосами, пухлыми губами и большими синими глазами. Она улыбалась, отчего на ее щеках образовались очаровательные ямочки.
– Вы уверены, что она из беглецов? Выглядит естественно молодо. И взгляд молодой женщины.
Лоренц аж поперхнулся:
– Красная метка! Краут, проснись! Она не беглец и не подлежит уничтожению. Ее просто надо найти и доставить в Департамент Общественной Безопасности. Хочешь знать, сколько дают за ее поимку? Миллион кредитов. Ты когда-нибудь слыхал о таком?
– Нет, – ответил я. – В какое дерьмо она сунула свою миленькую головку, если за нее отваливают целое состояние?
– Тебя как ловца это не должно волновать, но я намекну. Она – дочь Артура Зарин.
– Я должен его знать?
– Софи, ты меня поражаешь! Ты не только должен, ты обязан знать его имя. Из школьной программы.
– Да я как-то не отличался большой любознательностью. Кто он такой?
– Профессор физики, возглавлял группу ученых, изучавших пространственные разломы.
Я даже присвистнул:
– Не может быть! Ему же тогда…
– Очень много лет, – закончил за меня шеф. – Несоизмеримо много.
– Как же он умудрился столько прожить?
– Благодаря Зазеркалью. Он провел там слишком много времени, тем более в самых закрытых слоях, куда доступ имеют единицы. Вернулся оттуда лет сорок назад. Находился в фаворе у ОП, но спустя год был лишен всех званий, отлучен от науки; ему перекрыли доступ в иные миры. Поговаривают, что он нашел проход в срез прошлых событий.
– Это тоже в школе изучают? – поинтересовался я.
– Не ломай комедию, Краут, – шеф явно был не в настроении. – Об этом мне рассказал старина Аарон.
Аарон… Аарон… Аарон… Я пытался вспомнить, где я слышал это имя. Ах, да! Аарон – муж сестры Лоренца. Точно! Он работает в администрации ОП и частенько, выпив больше положенного, делится слухами и сплетням, гуляющими в кабинетах власти.
– Мало того, – продолжал Лоренц, – в это же время при загадочных обстоятельствах один за другим погибают все члены его рабочей группы. Где сам профессор, никто не знает.
– Так в чем проблема? Надо проверить биосканы…
– Ему черт знает сколько лет! Тогда еще не было биоров! – рявкнул Лоренц и побагровел.
– Извините, забыл, – я откинулся на спинку кресла. – Значит, его дочь является всего лишь приманкой? А в Департаменте уверены, что она знает, где находится ее родитель?
Лоренц потер мочку уха и хмыкнул:
– Это не наше с тобой дело. На кону стоят большие деньги, и это все, что меня интересует.
– Вы хотите, чтобы именно я поймал эту девицу?
– Понимаешь, Софи, ты хороший ловец. Впрочем, что я говорю! Ты один из лучших. У тебя потрясающая интуиция!
– Благодарю, – мне было приятно услышать похвалу от этого человека.
Лоренц откашлялся и продолжил:
– То, что ты видишь – приблизительная картинка того, как она может выглядеть сейчас.
– Они создали ее на основе фотоанализа отца и матери?
– Нет.
– Хорошо. Тогда, почему они не запустят фотосканеры? Быстрее получится.
– А кто тебе сказал, что они этого не сделали? Вся загвоздка в том, что мы не знаем ее имени и даже если задержим похожую на нее женщину, то как докажем, что она и есть дочь профессора?
– ДНК ее отца.
– А у нас есть это ДНК?
– Понятия не имею.
Лоренц поджал губы:
– Софи, у нас нет его ДНК. Кстати, она из того же инкубатора, что и ты. Все, что у нас имеется – это адрес дома, где якобы профессор жил одно время. Кое-кто обещал мне придержать этот адресочек на пару часов. Если поторопишься, то успеешь попасть туда первым. Принимайся за дело!
И он отключился.
Засунув руки в карманы брюк, я нервно ходил по кабинету из угла в угол. Я не люблю искать людей, когда за ними гоняется еще сотни две ловцов. Приблизившись к столу и оперевшись о него руками, я решил еще раз пробежаться глазами по досье дочери профессора.
Итак, «мисс Зарин, родилась 2 августа 3515 года в австралийском отделении детского инкубатора…»
Там же, где и я.
«Присвоен номер 4.992.550.932. Была похищена из инкубатора собственным отцом и отбыла в неизвестном направлении. Настоящее имя, как и биор не известны».
И как же она тогда училась в школе? Или лечилась, когда болела? Это абсолютно невозможно сделать, если биоскан не определяет биор. С этим я решил разобраться позже и вернулся к досье…
«Возможный адрес пребывания, возможный номер виркома…»
Везде «возможный», но попробовать стоило. Я набрал номер. Раздались гудки. Один, два… девять. Включился автоответчик. Сначала я услышал задорный женский смех, затем какую-то возню, шушуканье и только затем приветствие:
«Привет! Это Аврора. Самая красивая, самая обворожительная, самая изящная, самая удивительная, самая умная, самая веселая, самая обаятельная, самая-самая, что просто не нахожу слов. Я пошутила! Самая сексуальная, стильная, шикарная, чертовски артистичная, неутомимая, дерзкая, забавная и просто идеальная! Согласны? Тогда смело оставляйте сообщение, и я обязательно перезвоню».
Это явно была, какая-то другая особа. Не думаю, что дочь профессора была так наивна, чтобы оставлять свое приветствие на виркоме. Часы показывали одиннадцать. В Доме Забвения меня ждали только в пять вечера и я решил сгонять по возможному адресу пребывания беглянки.
Через пять минут я уже входил в просторный вестибюль, стены которого украшали двенадцать исполинских полуфигур мужчин и женщин. Эти мраморные красавцы-титаны, выходящие телами из стен, держали на своих могучих плечах высокий расписной потолок. Между ними находились затемненные арочные проемы – порталы. На удивление было немноголюдно. Я подошел к одному из свободных проемов и, набрав на дисплее, висевшем сбоку, код местности, стал ждать. Через пару секунд по затемненной глади проема пробежала первая рябь – это был сигнал, подтверждающий, что переход возможен. Когда рябь усилилась, я сделал шаг.
Ожидая, пока местный паренек подгонит мне электромобиль, я, заложив руки за спину и закрыв глаза, наслаждался звуками Тихого океана. Его волны с мягким гулом накатывали на берег и ударяясь о небольшие каменные пороги, с мягким шумом убегали обратно в толщу воды. Здесь, в Центральной Америке, был поздний вечер. Где-то совсем рядом играла музыка, слышались голоса, нестройное пение и смех. Как же жарко и душно! Я открыл глаза, снял пиджак и ослабил узел галстука. В моем распоряжении было часа четыре. Потом я должен был вернуться в контору и прямо оттуда мчаться в Дом Забвения.
Ко мне на большой скорости подъехала машина с откидным верхом. За рулем, широко улыбаясь, сидел посыльный.
– Сеньор, извини, долго ждать! – с сильным акцентом прокричал паренек, выскакивая из машины и уступая мне место. – Ехать прямо, потом право и вверх на гора. Там то, что искать. Может, сеньор хотеть взять номер отель?
– Нет, спасибо.
– У нас есть хороший девочки, мальчики, есть маленький возраст. Сеньор любит?
– Нет!
Усевшись за руль машины и настроив навигатор, я тронулся с места. Под колесами зашуршал гравий. Дом, где могла жить дочь профессора, находился не на побережье, как я предполагал изначально, а практически в горах, в стороне от шумных курортных мест. Навигатор предательски молчал. Проехав несколько километров и не встретив ни одного указателя, я чуть было не проскочил поворот. Резко затормозив и выругавшись я полез во внутренний карман пиджака за очками. Они, конечно, вещь хорошая, удобная и в некоторых ситуациях незаменимая, но у меня от них начинала сильно болеть голова. И не только у меня. Когда-то они стали огромным прорывом в области IT-технологий. Тогда, благодаря очкам, отпала необходимость таскать с собой разные девайсы. Очки соединяли в себе всё и давали владельцу неограниченные возможности. Со временем их стали носить все и они превратились в неотъемлемую часть имиджа. Появилось много модельеров, придававшим оправе и линзам всевозможные формы и цветовую гамму. Но не все были рады появлению такого девайса – многие считали, что он способствует вмешательству в личную жизнь других людей, находящихся рядом, так как их передвижения моментально становились известны широкой публике. Суды были завалены исками. Противники использования этого устройства в общественных местах предпочитали самостоятельно вершить «правосудие». Они срывали очки с тех, кто их носил, разбивали или давили ногами. Иногда, за кампанию, доставалось и владельцу очков – его избивали, а порой и калечили. Но никакие действия не могли отбить желание у тех, кто хотел постоянно находиться он-лайн.