Савар останавливается на пороге гостиной, окидывает взглядом помещение, хмыкает многозначительно и неспешно занимает одно из кресел-имитаторов. Глевеан молча садится напротив.
На минуту повисает пауза.
- Воздух стерилен? - спрашивает Савар; получив утвердительный кивок Глевеана, он снимает респиратор и вдыхает полной грудью, - Я думаю, просить у вас кофе бессмысленно...
- К сожалению, пищевые синтезаторы не расконсервированы, - с непроницаемым выражением лица отвечает Глевеан, - как вам, думаю, известно, я не нуждаюсь в производимом ими продовольствии.
- Как и во всём остальном, я погляжу...
Савар еще раз окидывает взглядом гостиную и резюмирует:
- Тоталитарный утилитаризм... очень вам подходит. Скажите, тер Терион: вам не приходило в голову, что если не столь явно подчёркивать чуждость для вас всего, что наполняет смыслом жизнь людей, то это значительно упростит вашу работу?
- Это моя резиденция, и моё право не держать в ней ничего лишнего.
- А как же гости? - Савар постукивает полями федоры по колену, - Например... юная мадемуазель, которую вы прячете в гостевом крыле?
На лице Глевеана невозможно прочесть ни тени эмоций.
- О чём вы, мсье Савар?
- Ох, полно вам, - контрразведчик пытается казаться непринуждённым, - мы оба знаем...
- Стоп, - не терпящий возражений голос, подкреплённый характерным жестом, - мсье Савар, давайте сразу оговорим все детали: я - официальное лицо, у меня есть как полномочия, так и обязательства. Если вы хотите в чём-то обвинить меня, вам придётся соблюдать процедуру.
-Нет-нет! - Савар спешит сгладить углы, - Разумеется, у меня даже в мыслях не было в чём-то вас обвинять. Напротив, я надеялся, что мы поможем друг другу...
- Я не нуждаюсь в помощи, - Глевеан держится вызывающе прямолинейно, - по крайней мере, в той, что можете оказать вы.
- Вы не доверяете мне?
- Доверие - это легкомыслие в условиях недостаточной осведомлённости, - спокойно констатирует маршал, - я не уполномочен на такие вольности.
Савар пару секунд смотрит на собеседника - в его топологии читается лёгкое разочарование.
- Что ж, жаль. Признаю: было глупо надеяться, но мне, иногда, хочется верить в лучшее...
Маршал не считает нужным отвечать. А Савар - делает еще одну попытку. Наклоняется вперёд, упирается локтем в колено, смотрит в глаза - сознательный риск: идёт ва-банк.
- Глевеан... - главный контрразведчик Альпики вдруг кажется по-настоящему старым, - я знаю, что вас глупо о чём-то просить, но... я хочу поймать их не меньше вас. Я не знаю, кто и зачем устроил это - первый секретарь Толедо, или старый губернатор с Ребелем и их карманной армией - мне плевать. Итог их противостояния - десятки тысяч жизней граждан Содружества, и меня, признаться, тяготит невозможность положить этому конец. Раз и навсегда. Эта девушка может дать показания, может стать нашей козырной картой и помочь упрятать этих номенклатурных крыс в клетку. Мне просто нужны показания. Мы оба знаем, что я не лгу.
Глевеан пару секунд смотрит на Савара, потом вздыхает едва заметно.
- То, что вы не лжёте, говорит лишь о вашей искренней вере в собственные слова. Этого недостаточно для прояснения мотивов вашей организации.
И, встав, делает приглашающий жест.
- Вам пора.
Савар несколько секунд смотрит в пустоту, точно обдумывая отказ, потом вздыхает и поднимается с кресла. Берет федору с подлокотника, крутит в руках, затем поднимает взгляд на Глевеана и произносит с каким-то отрешенным спокойствием.
- Я оставлю охрану у вашего дома.
- В этом нет необходимости, - отрезает Глевеан.
- Отнюдь, - не поменявшись в лице, возражает Савар, - наш общий знакомый... работал не на нашу организацию. Когда мои люди добрались до Блока-13, черномазый с подельниками уже отдали Богу душу и, насколько я понимаю - это не ваших рук дело. Было бы наивно считать, что он не рассказал своим дружкам, кто забрал девушку, так что вам стоит ждать гостей.
Савар поджимает губы, продолжая крутить в руках свою федору. Глевеан молчит, безразлично наблюдая за ним.
- Вы - взрослый и самостоятельный человек, - Савар поднимает взгляд на маршала, - несколько я знаю - намного старше меня, и кое-что понимаете в искусстве войны. Но смерть маршала, да ещё и с вашими полномочиями - это casus belli, а у Альпики и без того полным-полно проблем. Так что мои люди - останутся.
- Как вам будет угодно.
Кажется, Савар не ожидал такого ответа - старик ухмыляется и идёт прочь. Метаметрическая матрица панорамного остекления раздвигается, выпуская двух людей в дождливую прохладу ночи. Уже шагнув на керамические плиты дорожки, Савар останавливается и, оглянувшись через плечо, спрашивает:
- Кстати... разрешите поинтересоваться: кто такие календаарские Копьеносцы?
- Понятия не имею, - пожав плечами, отзывается Глевеан.
На фоне светлых порталов виллы, маршал выглядит лишь очень высоким темным силуэтом.
- Странно, - задумчиво произносит Савар, - насколько мне известно, это cалимкорская военная организация...
- Илнари - народ-воин, - глухо отзывается тьма голосом Глевеана, - мы - военизированное общество, своё боевое крыло есть практически у каждой организации, даже мусорщиков и почтовой службы. Я не обязан знать их все.