Шэрон хихикнула в ладошку и склонила голову, чтобы бросить на предмет своих желаний взгляд, загадочный и скромный. Поймав ответный взгляд приветливых карих глаз, она решила, что правильно поняла их выражение, и ее сердце забилось от приятного сознания своей власти. Несомненно, в его глазах светится восхищение, уж что-что, а интерес в глазах мужчин Шэрон различать умела. В конце концов, разве не она весь последний год беспечно разбивала мужские сердца? Широко известно, что разбитые сердца отвергнутых обожателей только упрочивают влиятельность светской девицы. И наверняка это злополучное путешествие в промозглой сырости принесет результат. Решив продолжить обольщение маркиза, Шэрон многозначительно захлопала ресницами и заиграла лентами шляпки.
– Мисс Бартли-Бейкон, умоляю, перестаньте флиртовать, иначе, учитывая отсутствие вашей горничной, вы меня скомпрометируете, – посоветовал Джефри с нотками скуки и насмешки в голосе.
– Флиртовать? – выдохнула Шэрон, дернув плечиками. – Вы несправедливы ко мне. Я никогда не флиртую.
Поскольку маркиз не ответил, она взглянула на него из-под ресниц. Он так пристально и откровенно рассматривал ее, что ей стало не по себе. Возможно, хоть и маловероятно, этот мужчина окажется ей не по зубам. Она слегка пожала плечами. На ее пути, начиная с собственного отца, практически не встречалось мужчин, которыми она не могла бы вертеть, как хотела. А этого мужчину она решила заполучить себе в мужья. Причем решила настолько серьезно, что заставила собственную мать удалиться в деревню, если потребуется, на целый сезон, сославшись на слабость и болезнь. И под этим предлогом она попросила приюта и покровительства у – ни больше, ни меньше – матери лорда Уайза, леди Лавинии.
Весь свет знал о том, как маркиз предан матери, и Шэрон решила бесстыдно использовать эту преданность. Она задумала искусную интригу, а вдовствующая маркиза, жаждущая женить сына, охотно присоединилась к заговору, увлеченная идеей получить в невестки мисс Шэрон Бартли-Бейкон.
Экипаж с грохотом остановился перед одной из модных лавок на Бонд-стрит. Промокший лакей подскочил открыть дверь, и сильный порыв ветра окатил пассажиров потоками дождя. Раскрытый лакеем зонт оказался совершенно неспособным защитить господ от бури. Лорд Уайз вышел из фаэтона первым, придерживая свой касторовый цилиндр, чтобы его не сорвал ветер, и протянул руку Шэрон. Ветер раздул ее юбки, и они заполоскались, как парус шхуны в сильный шторм. Чуть не выругавшись, Джефри плотно укутал даму в пелерину и, решительно обняв за плечи, быстро провел в лавку.
Рабочая комната маленького ателье на Бонд-стрит вполне могла отправиться в плаванье, если бы некому было противостоять буре. Вода сбегала маленькими водопадами с ярусов цветочных клумб, ограничивавших крохотную, вымощенную камнями площадку, которая отделяла старый дом от улицы; вода бурлила грязными ручьями, пробивавшимися под порог, просачивалась сквозь потрескавшиеся кирпичные стены.
Помощница модистки ползала на коленях, прилежно сооружая запруды из шелковых, муслиновых и атласных лоскутков всех цветов и оттенков и затыкая ими трещины. Затем она откинулась на пятки и решительно уперлась кулачками в изящные бедра, с удовлетворением рассматривая разноцветный результат своих трудов.
– Ну, Рыжий Вилли, это на время удержит воду, – торжествующе заявила она.
Оранжевый пушистый кот, спасавшийся от воды на рабочем столе, выдвинутом в центр маленькой комнаты, устремил на хозяйку внимательный взгляд желтых глаз, но даже не попытался покинуть свой высокий пост. Девушка поднялась, отряхивая мокрые юбки и недовольно изучая нанесенный подолу ущерб. Пусть это всего лишь выцветшее тарлатановое [1] рабочее платье, но было бы жаль испортить его. Ее гардероб так скуден, что даже самые старые платья необходимо беречь. Поскольку неприятная работа, как и скверная погода, казалась нескончаемой, она аккуратно заткнула подол за пояс, подальше от воды и грязи.
– Проклятая погода! Ничего хорошего ни для дела, ни для здоровья, если уж на то пошло, – сказала она, переводя взгляд на лестницу.
Замечание насчет здоровья она могла подтвердить со всей ответственностью, так как в последние дни ухаживала за своей хозяйкой и подругой мадам Лафи Говард. Сейчас модистка лежала в крошечной квартирке, расположенной над мастерской, страдая от насморка и боли в горле. В такую скверную погоду ни одна дама не отважится отправиться за новыми платьями, так что портнихе представилась прекрасная возможность отдохнуть и поправить свое здоровье.
Именно поэтому звон колокольчика застал девушку врасплох. И именно поэтому она бросилась в лавку, совершенно забыв о мокрых, надежно заткнутых за пояс юбках, обнажавших прелестные ножки от матерчатых ботинок почти до колен. И в резкости произнесенных ею слов мог быть повинен только шок, вызванный появлением совершенно промокшей дамы, небрежно стряхивавшей воду со шляпки и пелерины. Брызги летели на прилавок с шелковыми лентами, плетеными кружевами и тонкими лайковыми перчатками.
– Прошу вас, осторожнее! Смотрите, что вы наделали, – крикнула девушка, бросаясь к прилавку, чтобы собственным телом и руками прикрыть прелестные вещицы. – От воды останутся пятна, и продать это будет невозможно.
Шэрон удивленно приподняла брови. Девица ведет себя совершенно неподобающе. Вот на нее-то можно безопасно излить накопившееся раздражение.
– А мне что до этого? Лучше вспомните о приличиях, обращаясь ко мне.
– Позвольте мне забрать промокшие вещи, мисс Бартли-Бейкон, – вмешался Джефри, невозмутимо освобождая Шэрон от шляпки и пелерины, явившихся причиной спора. – Они мешают вам и вызывают неприятности.
– Вы так любезны, лорд Уайз, – жеманно поблагодарила Шэрон, ласково улыбнулась маркизу и надменно повернулась к дерзкой девчонке. – Девушка, где ваша хозяйка мадам Говард?
– Простите, миледи. Мадам Говард совсем разболелась и прилегла отдохнуть. Не могу ли я помочь вам?
Смерив девчонку долгим надменным взглядом, Шэрон прищурила ярко-синие глаза, поджала губы и произнесла тоном, которым явно желала поставить нахалку на место:
– И как же вас зовут, девушка?
Выпрямившись во весь рост, пожалованный ей Богом и невысокими родителями, девушка представилась:
– Меня зовут Роза Лэм. Я буду рада помочь вам и показать здесь все, что вы пожелаете, миледи.
– Ну, во-первых, я желаю, чтобы вы немедленно позвали мадам Говард. Я должна примерить розовое с серебром бальное платье, и обязательно сегодня. А потом, Рози, – Шэрон язвительно улыбнулась, презрительно глядя на задранную юбку и выставленные напоказ ноги, – я бы попросила вас принять приличный вид передо мной и маркизом.
– О Г-господи! – пробормотала Роза, поспешно отворачиваясь и одергивая юбку. Огорченная своей оплошностью, она густо покраснела и готова была провалиться сквозь землю. – П-простите! Это вода… там, в мастерской… видите ли…
– Пожалуйста, не бормочите и не заикайтесь, как слабоумная. Позовите хозяйку. Сию же минуту!
Встревоженный Джефри подавил вздох и, шагнув вперед, попытался примирить враждующие стороны.
– Мисс Бартли-Бейкон, позвольте мне выступить посредником. Полагаю, добром вы добьетесь большего. Прежде всего, отойдем от стола.
Шэрон повернулась к нему с некоторым удивлением. Пожалуй, его поступок что-то доказывает. Ведь он бросился ей на помощь, не так ли? Она натянуто улыбнулась девице, как бы говоря: «Видите, как он беспокоится обо мне?»
– Ну конечно, лорд Уайз, – проворковала она. – Ваша помощь всегда желанна.
Холодно кивнув, Джефри аккуратно повесил мокрую пелерину Шэрон на стоячую вешалку у двери и накинул сверху шляпку. Затем он осторожно положил свой цилиндр подальше от лент и снял мокрый плащ, оставшись в безупречном черном фраке. Его широкие плечи и узкие бедра не требовали от портного никаких ухищрений. Справившись с мокрой одеждой, он повернулся к женщинам, беря руководство в свои руки.