Остается надеяться, что и продюсер, и директор погибшего певца возьмут себя в руки и выступят перед судом, способствуя восстановлению справедливости, и защитят имя Джейсона МакКуина».
Прочитав статью, я с новой силой зарыдала. От бессилия, от злости. Никто не пытался со мной связаться! Мой телефон был постоянно включен, но практически год на него не звонил никто, кроме телефонной компании с требованием оплатить связь! Чертовы ублюдки, лгуны и подонки!
Меня разрывало от ярости. Я включила компьютер и набрала номер телефона редакции газеты. Мне ответили вежливо, а я сразу начала орать. Девушка меня выслушивала молча, а когда я закончила свою тираду, состоящую в основном из нецензурной лексики, ответила:
– Я секретарь, сейчас соединю вас с редактором. Одну минуту, пожалуйста.
Запиликала мелодия, которая только подлила масла в огонь. Когда такой же вежливый голос ответил мне, я снова излилась в полном объеме. Наконец я замолчала и вопросительно стала ждать. Редактор уточнила, закончила ли я, я ответила, что нет, продолжаю посылать ей проклятия, только мысленно.
– Мы действительно пытались связаться с вами, Ника, но в телефонной компании нам ответили, что ваш телефон отключен.
– Но мне вчера звонил мой друг! Я сейчас звоню вам с этого телефона!
– У нас есть официальные документы. Редакция приносит вам извинения. Мы готовы опубликовать ваше мнение, правда, с цензурой. Что у вас есть сказать по этому поводу?
Я ответила ей и повесила трубку. Она ни слова не сможет написать из того, что я ей ответила. Я набрала номер телефона Васи.
– Ты спокойно мне дозвонился? – начала я агрессивно.
– Да, потому что заранее положил тысячу рублей, – невозмутимо ответил Вася. – У тебя был отключен телефон, я послал запрос через смс, мне сообщили, что у тебя долг восемьсот рублей. Я положил денег и дозвонился. А что?
– Ничего, спасибо, пока.
Вот, значит, как. Я пыталась вспомнить, оплатила ли я связь после звонка телефонной компании, но так и не смогла. Видимо, не оплатила. Или оплатила, но абонентская плата все сожрала, и телефонная компания решила меня не беспокоить. Зачем им абонент только на абонентской плате? Звонков-то я не делала.
Злость не утихала.
Стоп! Я ведь звонила в фитнес-клубы. Ну и? Я снова потеребила Васю. Понятно, деньги он положил в начале июня. А когда вышла газета? 2 июня. То есть звонить они должны были в середине мая или в конце. Или вообще в июне. Вот ведь твари какие, все равно наврали!
И вдруг мне все надоело. Осточертело настолько, насколько может все осточертеть. Меня бесил мой дом, беспорядок в нем (и порядок – даже иллюзорный – тоже), мои жиры, телефон в руке, газеты под ногами. Все надоело. Жизнь моя никчемная. Хренов гипс, гудящая от таблеток голова. Все, хватит, я больше не могу!
Я погружалась в темнеющую воду. Вода уже не холодит, тело привыкло к ней. Я открываю глаза и вижу над собой разноцветные огоньки. Странно, я не видела на поверхности ничего подобного. Что это?..
Воздух заканчивается, но я мужественно терплю, выдыхая последние пузырьки через нос.
И вот, наконец, дно. С силой отталкиваюсь и выплываю. Прорываюсь сквозь пленку воды, и на меня сразу обрушиваются все звуки – кто-то смеется, кто-то разговаривает, плещется вода. В спортивном клубе бассейн очень популярен, людей всегда хватает. Тренер со строгим лицом стоит надо мной, сложив руки на груди.
– Ну как? Расслабились?
– Да!
– Тогда вперед. Кладите подушку под себя, и пять кругов, не останавливаясь.
– Есть, сэр! – задорно кричу я.
Оранжевый непотопляемый кусок пенопласта прилипает к моему животу, я всплываю всем телом на поверхность и начинаю работать правой рукой и ногами. Загипсованная левая рука в пакете, перетянута скотчем (привет, мясокомбинат!). Я даже представить себе не могла, как здорово заниматься в бассейне.
Вчера ночью я приехала в клуб и заплатила за разовое посещение. Никого не было, только дежурный тренер ходил по бортикам и слушал музыку, покачивая идеальными бедрами спортсмена. Я не знаю, чего я хотела. Я просто поняла, что не могу больше сидеть дома. Мне надоело до кишок и печенок. Надоело страдать и плакать. Мне нужно было чем-то заняться. Или утопиться. Бассейн мог помочь в любом случае.