Братец Данте тем временем отошел в сторону. Что-то сверкнуло, и башня отозвалась невнятным гулом. Вергилий стоял, держа катану в руках, и задумчиво смотрел на полотнище темноты перед собой. Стены не было видно.
Вергилий взмахнул катаной снова, и Дин убедился, что стены вообще не было. Меч словно бил по воде, из-под лезвия расходились светящиеся круги, очерчивая границы оставшегося пространства. Не слишком-то просторно – десятка три шагов в диаметре, может, и будет. А может, и нет.
Вергилий так же задумчиво осмотрел лезвие катаны.
– Без огонька стараешься, – ухмыльнулся Данте, и Вергилий неожиданно бросил катану ему в лицо. Данте легко взял меч из воздуха. Фыркнул, задрал нос и атаковал изображающее стену нечто – с криком, подпрыгиванием и со всей неизрасходованной дурью.
– Убедился? – очень вежливо спросил Вергилий. То, что было вместо стены, оказывается, пружинило – не сильно, но достаточно, чтобы Данте завершил свой пируэт имени Брюса Ли сидя на пятой точке. Данте швырнул катану обратно, точно Вергилию в руки.
– Головой попробуй, – буркнул Дин.
Сэм ни на кого не смотрел – сидел на обломках лестницы и сверлил невидящим взглядом пространство.
– Даже его головы не хватит, – меланхолично сказал Вергилий. – Удар должен быть очень сильным.
Данте медленно поднялся на ноги, и Дину крайне не понравилось выражение его лица. Но сказать никто ничего не успел, потому что Сэм рассмеялся.
– Один сильный удар, да? – от этого голоса, с чужими, не-сэмовскими нотками холодного скепсиса, пересыхало во рту. Сэм шагнул вперед, широко разводя руки в стороны. – Серьезно? Всего лишь чуть больше силы и один-единственный удар. И конец! Победитель получит все. Логика безупречна, Вергилий, но погоди-ка – откуда такое острое дежа вю? От кого бы я мог это слышать, не подскажешь?
– Понятия не имею, – ответил Вергилий, и ноги сами понесли Дина вклиниться между ними. Что Сэм творит? Дину говорил не лезть, а сам!
Данте встал рядом:
– Решили начать вечеринку вдвоем?
Вергилий перевел взгляд на брата и брезгливо дернул уголком рта.
– Нет, конечно, – ответил Сэм все с тем же вымораживающим весельем. – Мне просто интересно: кто-нибудь задумывался над тем, почему эта дрянь снаружи так уверена, что вылупившийся из кокона монстр первым делом ее не сожрет?
Вергилий продолжал смотреть на Данте:
– Его планы меня не беспокоят.
Сэм паскудно ухмыльнулся. Дин попытался отодвинуть его к лестнице, не дожидаясь развития событий, и тут Данте взорвался:
– А что тебя вообще беспокоит?! Как быстро ты сможешь добраться до ребят, – он мотнул головой в сторону Дина и Сэма, – хватит ли их душ, чтобы уделать меня, и хватит ли меня, чтобы уделать этого придурка снаружи? Все сначала, да?! А мне опять тебя останавливать?!
– Кто тебя заставляет? – в мертвенном свете, который им оставили, Вергилий выглядел неживым.
Сэм подозрительно легко позволил отвести себя в сторону. Дин тряхнул его, прошипел: “Да что с тобой?” Но только когда Сэм отчаянно посмотрел на Дина, стало ясно – он и не собирался драться.
“Помнишь?” – горько шевельнулись губы. Дин помнил.
Номер для новобрачных, и Руби за дверью. Точнее, Желтоглазый или Лилит – с кем сравнить коронованную пакость снаружи? Неважно. Все равно номер для новобрачных, слишком много страха, слишком много обид, слишком многое надо сказать. Сэм и рад бы сделать все за них, но свою голову другому не приставишь. Можно только огрести, как и положено миротворцам, с двух сторон.
– И в чем я не угадал? – бесился Данте. – Да если бы меня тут не было!..
– Но ты есть, – равнодушно оборвал его Вергилий. – Думаешь, я с последней нашей встречи ничему не научился?
– А чему ты научился? Новым фокусам?
Сэм с досадой опустил глаза. Дин схватился за голову. Прав был Бобби, ой прав – ведь и матом не поможет. Сэм тихо сказал:
– Слушай, не знаю, как тебя заманили...
– Приходили в дом, – ответил Дин. – Угрожали Лизе и Бену. Сэм, я старался.
Сэм кивнул и попытался улыбнуться:
– Я просто хотел, чтобы ты соскочил. Правда, хотел. А теперь так рад тебя видеть... прости.
– Нашел повод переживать, – Дин ухмыльнулся. – Принцесса.
Данте перестало хватать слов. Теперь он размахивал мечом у Вергилия перед носом:
– Ты больной, на всю голову больной! Хоть сам-то понимаешь? Он же тебя уже сделал один раз!
– Хватит, – Вергилий равнодушно посмотрел на меч. – Все просто, Данте. Я ведь тебе не нравлюсь. Хочешь меня остановить? Ты знаешь, что делать.
– Придурок! – заорал Данте. – Я не хочу тебя убивать!
– Думаешь, я этого хочу? – взгляд Вергилия стал презрительным.
Дин с тоской посмотрел на Сэма. Тот все силился улыбнуться, и как же паршиво у него получалось!
– Думаю, тебе плевать, – сказал Данте и отвернулся.
– Зачем ты сюда пришел? – выговорил Вергилий, промолчав почти минуту.
– Чтобы всякая шваль перестала мне про тебя рассказывать! – Данте снова развернулся к брату и замер, напряженный и злой. Вергилий взгляда не отвел. По его лицу не читалось ничего. От молчания сквозь зубы закладывало уши, и Дин совсем уже было собрался ляпнуть “поцелуйтесь наконец”, как вдруг Сэм положил ладонь ему на плечо:
– Ты чувствуешь?
– Что? – беззвучно спросил Дин. Сэм внимательно всмотрелся в него и вдруг медленно, словно спрашивая разрешения, развернул к себе спиной. Прижался.
– Дин, – губы почти касались уха, – послушай меня, Дин, просто послушай, хорошо? Помнишь – джип-убийца? Призрак на шоссе?
– Да... – Данте и Вергилию, к счастью, было не до них – они продолжали напряженно пялиться друг на друга.
– Ты же поверил мне тогда, просто на слово – и все получилось. Помнишь, Дин?
– Что ты пытаешься сказать? – Сэм, наверное, тоже не мог его слышать – но слышал.
– Тут все настолько ненастоящее, – прошептал Сэм еще тише. – Ты чувствуешь? Смотри, – он вытащил у Дина Кольт и вложил в его ладонь, сомкнул собственные пальцы поверх. – Чувствуешь?
Чуткостью Дин не отличался никогда, но тут понял сразу. Рукоять револьвера была твердой, гладкой, отполированной десятками рук прежних владельцев-охотников. Она была настоящей. Руки Сэма были настоящими, тепло его тела.
Все остальное – нет.
Дин ведь помнил, все помнил! Жертвы сами придумывают себе антураж. Надо только подыграть их страху – дальше они сами. Просто показать то, что боятся увидеть...
– Он обманывает нас.
– Да, – Сэм отпустил Кольт, обхватил ладонями его голову, и Дин позволил закрыть себе глаза, надавить на веки подушечками пальцев, оставить только темноту и голос брата.
– Чужого брата убить легче, чем своего, Дин...
– ... Но стоит начать, и ты уже не остановишься.
– Да, – снова сказал Сэм. – Он запер нас внутри собственных голов. Они всегда так делают! Но по-настоящему тут только мы и тварь.
Только ты и тварь. Так говорил отец, когда учил целиться. Только ты, мишень и оружие – рукоять Кольта в руке была надежна как никогда. Проход найдется, говорил Данте, всегда находится. А Дин сказал: “Мы идем домой”. А это значит – все пойдут домой. Как только тварь на их пути сдохнет.
Сэм сильно толкнул его в спину, и Дин пошел вперед. В конце концов, это он умел лучше всего.
Он шел, пока не осознал, что глаза у него открыты, но разницы никакой. Вокруг не было ничего. Нет – тут была тварь.
Дин выстрелил, и темнота сразу же исчезла, как будто он только теперь открыл глаза по-настоящему.
– Ты?! – прогрохотал изумленный голос.
Над ним нависало нечто. Дин проморгался, и нечто обернулось крылатой дрянью высотой с пятиэтажный дом и с тремя огненными провалами вместо глаз.
– Это, что ли, Мундус?
Страха Дин не чувствовал – наверное, слишком устал.
– Ты! – от голоса твари болели уши. – Как?!
– Разговаривать еще с тобой, – Дин оглянулся. – Эй, ребята!