Парень зажег три ярких символа перед собой и выкрикнул:
— Темпесто форан!
Грянул гром, и со стороны Зеффа задул сильнейший шквалистый ветер. В глазах обоих магов забрезжило узнавание заклятия, и они прекратили все попытки атаковать Зеффа, спешно возводя защитные барьеры.
Следом за ветром на магов-экзаменаторов понеслась окутанная клубами грозовых облаков буря, вызывающая одно желание — спрятаться. Вскоре бушующая стихия закрыла всю область арены, сотрясая пространство громовыми раскатами и вспышками молний.
Когда буйствующая стихия успокоилась, и заклятие практически сошло на нет, разве что, кое-где сверкали маленькие электрические вспышки, публике предстала такая картина, словно на арене произошло побоище.
Экзаменаторы стояли в полный рост, но по их лицам и струйке крови из носа Айрау было видно, что выдержать заклинание совсем уж невредимыми у них не вышло. Зефф сидел на земле и от него шёл легкий пар, а серебристые вихрастые волосы стали похожи на щётку — они стояли дыбом.
С неумолимо жёстким лицом Айрау направил ладонь на Зеффа. Парень прикрыл глаза. Сил оставалось лишь на то, чтобы поддерживать себя обилием частиц элемента Воздуха. Он просидел с закрытыми глазами несколько секунд, затем снова открыл их. Парень увидел, что маг огня, мягко положив руку на плечо Айрау, говорит ему остановиться.
— Время вышло! Экзаменуемый маг Воздуха, Зефф считается прошедшим вторую часть экзамена на отлично, — громко сказал Валариан Фосс.
Зефф выдохнул. Получилось!
Эпилог
— Именем Стихий, Зеффириэлу, адепту стихии Воздуха присваивается шестой ранг мага-стихиала, стихия — Воздух. Будь достоен этой чести, маг.
К Зеффу степенно подошёл церемониймейстер и жестом попросил Зеффа присесть на одно колено. Ловко уколов его мочку уха серебряной иглой, провёл возле неё засветившимся кончиком пальца, вследствие чего, ранка сразу же зажила. Затем вдел в ухо Зеффа серебряную серьгу, инкрустированную фиолетовым, переливающимся на свету аметистом.
Зефф встал и склонил голову. Церемониймейстер вручил ему браслет с вписанной в него рунической «шестёркой». Зефф сразу же надел его и поднял руку вверх под аплодисменты учеников Академии.
Церемонию присвоения ранга Зеффа совместили с остальными выпускниками этого года. Но Зефф был уникален в двух моментах — он был первым человеком, сдавшим экзамен досрочно и точно так же, первым, в присвоении шестого ранга сразу после Академии. Хотя, конечно же, на этот счёт мнения комиссии разделились между пятым и шестым рангом, но после предоставления ей данных об объёме источника Зеффа, умении работать с астральным телом и веского слова Архимага Стихий, лично заявившегося в Коллегию, чаша весов всё-таки перевесила в пользу шестого ранга.
Зефф отошёл в сторону, уступив место следующим выпускникам, и тут же к нему ринулись Ниро и Райат.
— Поздравляем, дружище, — наперебой начали поздравлять его парни, — кто бы мог подумать, что так всё повернётся. Вчера ещё был учеником, а сегодня, ты же погляди, шестой ранг. Завтра Архимагом станешь?
— Да бросьте вы чесать языками, дуралеи, — улыбнулся Зефф. — Я и сам до сих пор с трудом верю, в то, что мне присвоили шестой. Рассчитывал на четвёртый, максимум пятый.
— Куда ты теперь? — спросил его Ниро.
— У меня есть неделя, чтобы отдохнуть и закончить свои дела, а потом пойду на поклон к Лакариусу, — ответил Зефф.
— А сам-то как думаешь, куда тебя определят? — снова спросил Ниро.
— Не знаю, скорее всего, куда-нибудь на границу или ещё куда подальше, — задумчиво ответил Зефф, — в любом случае, мы ещё увидимся.
— Подожди, дай только выпуститься из Академии, и тебе придётся потесниться на пьедестале славы, — заявил Райат.
Парни рассмеялись. Зефф смотрел на голубое свежее небо и чувствовал, как ветер зовёт его в путешествие.
***
В небе над Инферно всё так же полыхало чёрное солнце. Заргарот в последний год отдал все силы на обращение новых бесов из гаргов, внедряя в них зачатки разума и ставя их в ряды своего воинства. Семь его генералов, давным-давно взращенных из низших демонов и впитавших в себя волю семи Первогрехов, день и ночь натаскивали бойцов, всячески повышая квалификацию войска.
В один, ничем не отличающийся от десятков других, день, Заргарота потревожили незапланированным визитом.
— Повелитель, — склонился перед ним генерал Второго легиона, Первогрех Зависть, Левиафан.
— Я слушаю тебя, — щёлкнул хвостом Владыка Инферно.
— Появилась информация о прорыве Первородной Тьмы в Орфис. Кажется, что-то влечёт её туда.
— Насколько масштабен прорыв? — заинтересованно спросил Заргарот у своего генерала.
— Ничтожен, повелитель, — ответил Левиафан, — лишь одна сущность, но место прорыва — средоточие магической власти Орфиса. Она что-то там искала.
— Возможен ли вариант развития событий, что Тьма потянется в Орфис, прежде чем поглотит Инферно? — спросил Заргарот.
— Сомневаюсь, повелитель, — немного подумав, ответил грех Зависти, — энергетически из Инферно попасть в Орфис во много раз проще, нежели в обход. А логики действий у Первородной не отнять. Поэтому сначала она придёт сюда.
— Тогда прорыв в Орфис мы можем считать лишь попыткой устроить диверсию? — уточнил Заргарот.
— Или устранить кого-то, кого она считает опасностью для себя, — предположил Левиафан.
Заргарот хмыкнул, обнажив ряд острых зубов. Генерал преданно смотрел ему в рот.
— Что делать с Тьмой решим уже после, — сказал Владыка Инферно, — что же до того, что Тьма кого-то могла испугаться… Я видел, на что она способна, и, поверь, мой верный Левиафан, бояться нужно её.
«Верный Левиафан» готов был поверить, во что угодно, лишь бы не разгневать всемогущего хозяина.
Заргарот взмахом когтистой лапы отправил генерала прочь из покоев, а сам для себя, что темпы подготовки неплохо бы и ускорить, и отдался мечтам о новом мире, который вскоре станет его.
***
В столице светлых эльфов, вечном городе-под-древом с вычурным для людского слуха названием — Заар’Ла’Тиэль уже не первую неделю царили неясные волнения. Разговоры ходили разные, от слухов о скором свержении эльфийского короля Гвинтаэрона Мудрого до слухов о том, что Древо Жизни скоро осыпется и у народа эльфов начнутся чёрные дни.
У Гвинтаэрона было двое детей, сын и дочь. Сына звали Анкарион Ветрокрылый, личной приставки к имени он ещё не заслужил, поэтому использовалась клановая. Ну а дочь… О дочери упоминать было не принято, после того, как она совершила покушение на отца. Если бы не её брат, в ту ночь вставший у неё на пути, с королём было бы уже покончено.
У короля, разумеется, не поднялась рука на собственную дочь, и её попросту изгнали, хотя это и вызвало сильнейшее недовольство у Анкариона.
Теперь, когда эльфийки-смутьянки уже давно не было в Великом лесу, всё было должно пойти на лад, но как раз в этот период и начались массовые дезертирства войск, ещё одна череда покушений на короля, подрыв авторитета короны и прочие неудобства для действующей власти. Анкарион с честным лицом убеждал короля в происках сестры, которая нашла способ вредить извне территорий эльфов, сетуя на ненужную жалость Гвинтаэрона к ней. Старик действительно сдал в последние годы, но лишь благодаря его мудрому правлению народ эльфов ни в чём не нуждался и процветал.
В один из дней, когда король, восседая на Зелёном троне, размышлял о судьбе его дочери, втайне от всех он всё же тешил себя надеждой, что произошла ошибка и любимая дочь не могла так с ним поступить, дверь в тронный зал распахнулась, и в неё вошли трое эльфов в чёрных одеждах.
Двое стражников у трона достали тонкие мечи, по одному в каждую руку и угрожающе сделали шаг вперёд. Главный из троицы ничуть не испугавшись и не замедлив шага, сделал знак рукой. Двое его сообщников метнулись чёрными вихрями к стражникам и прирезали их в мгновение ока, словно это была не королевская стража, а пьяные портовые попрошайки. Эльф в чёрной маске подошел вплотную к монарху.