— Может, она удрала в одежде той старухи? Я так и не разглядел ее лица.
— Почему бы нет, Барни? Только какая разница? Куда, в таком случае, подевалась старуха? Она не могла скрыться в доме, если Чарльз Элден или дворецкий не морочат мне голову.— Инспектор почувствовал, как у него портится настроение.
Была среда, значит, пожар, устроенный на Шестьдесят четвертой улице, посеял панику в Манхэттене три дня назад. Педли удалось схватить Гуча и упрятать его за решетку. Однако инспектор, кажется, не приблизился к человеку, стоявшему за поджогами. Педли не сомневался, что именно он убил Энни Сьютер. Никто, кроме него, не предпринял бы столь отчаянной попытки вернуть фонарь. Если не Ред Гляйхман находился в центре преступлений, то ни инспектор, ни полиция ни на шаг не продвинулись в расследовании. Ситуация была довольно печальной.
Плохо и то, что в департаменте был обнаружен и изобличен в преступлении офицер. К тому же, друг его юности. Однако самым неприятным для Педли оставалось то, что кольцо подозрений все тесней сжималось вокруг мисс Элдридж.
Ее посещение квартиры миссис Герриш. Зажигалка, которая вовсе не лежала под лестницей, но тем не менее могла быть использована для поджигания свертка с одеждой, пропитанного эфиром. Отказ старой женщины в больнице подтвердить заявление Лоис. Ее знакомство с Фарлоу, связанным с Фуллером. Джордж Друри в любую секунду мог получить ордер на ее арест.
Педли оставил машину на резервной стоянке, в мрачном настроении дошел до муниципалитета и поднялся на свой этаж.
Шейнер ждал его. Влияние спиртного уже закончилось.
— Привет, командир.
— Здорово, труженик.
— А вы как думаете? Видели бы, как я готовил гнездышко для сеньора Фарлоу!
— Он раскололся?
— Сказал, что хочет поговорить с вами. О чем-то важном.
— Да? Пожалуй, стоит дать ему время повариться в собственном соку.
— Мальчики из штаба Друри сообщили, что миссис Фарлоу продиктовала заявление, обвиняющее ее кормильца во всех смертных грехах, кроме изнасилования.
— Получи для меня его копию.
Инспектор начал чистить трубку с помощью куска проволоки, огрызка карандаша и казенного полотенца.
— Да,— вспомнил Шейнер,— вам прислали со специальным курьером конверт из страховой ассоциации. Он на вашем столе.
Инспектор распечатал его. Длинное досье Фарлоу в основном касалось его деловой карьеры. Один параграф привлек внимание Педли:
«Развлечения.
Член союза выпускников западных университетов, клубов „Зпикурийцы", „Кодос", „Нотхэм атлетик". Играет в карты, преимущественно по крупной. Предпочитает покер. Любит ездить на машине. Не занимается никакими видами спорта на открытом воздухе, кроме парусного. Владелец яла „Лили Абнер", стоящего на приколе у Траверс-Айленд. В состязаниях не участвует, уик-энды предпочитает проводить на яле».-
Педли отложил досье в сторону и начал рисовать на лежащем перед ним блокноте. Карандаш набросал очертания корабельного фонаря.
Шейнер кашлянул.
— Совсем забыл. Полчаса назад звонил какой-то парень по фамилии Лайкмен.
— Гляйхман?
— Может быть.
— Чего он хотел?
— Он не сказал.
— Понимаешь, Шейнер, Гляйхман— осведомитель нашего главаря, он из конторы окружного прокурора. Со вчерашнего дня на него объявлен розыск. Вероятно, он — единственный человек в Нью-Йорке, знающий преступника в лицо. Я надеюсь, что ты хоть раз поработал своими мозгами и проследил его звонок.
Помощник с треском сорвал целлофановую упаковку с десятицентовой сигары. Его круглые красные щеки расплылись в улыбке чеширского кота.
— Конечно, командир, конечно.
— Тебе известно, где он находится?
Шейнер поднес к сигаре спичку.
— Естественно. Мне удалось задержать его у телефона, заявив, что я поищу вас в уборной.
Педли стукнул кулаком по столу.
— Почему же ты сразу не сказал, дубина? Откуда он звонил?
— Из дома 162, Черримен. Район Маунт-Иден.
— Ты уже проверил адрес в жилищном управлении?
Помощник улыбнулся еще шире.
— Никогда-Не-Ошибающийся-Шейнер, вот как меня называют. Это шестиэтажный, двадцатиквартирный дом. Звонили из телефона-автомата в холле на первом этаже.
Инспектор схватил шляпу, натянул пальто и крикнул:
— Барни!
В дверь всунулась лысая голова.
— Вы звали?
— Собирайся, Барнабус. Мы едем.
— О господи, инспектор. А я только намеревался заснуть.
— Неужели ты не можешь думать ни о чем, кроме кровати?