— Может, тебе уже хватило меня? Ты предпочел бы, чтобы я занялась своими волосами?
— Нет,— ответил Хенсон и притянул ее к себе.
С блестящими от счастья глазами Ванда спустила босые ноги на пол и встала.
— Вот теперь хорошо,— заметила она.
Хенсон смотрел на нее, пока она не исчезла в ванной комнате. Потом подобрал с пола брюки и трусы и положил их на стул рядом с пиджаком. Снова растянувшись на кровати, он опять и опять задавал себе вопрос: кто же мог убить Ольгу? В газете, купленной в Сент-Луисе, он прочел, что перед смертью Ольга была изнасилована. Какая горькая ирония для Ольги — умереть подобным образом.
В той же газете писали и о смерти Коннорса, но ни одно из преступлений не связывалось ни с Хенсоном, нй с Вандой, ни с их исчезновением из Чикаго. Это беспокоило его. Лейтенант Эган мог специально прикинуться простачком, беседуя с Хенсоном. Но Хенсон уже тогда понял, что лейтенант знает свое дело. Более того, бегство Хенсона в компании с Вандой представляло Эгану возможность обратиться в ФБР, а тамошние джимены были тонкими штучками. Напав на след, они не останавливались, пока не доводили дело до конца.
Не исключено, что полиция затеет с ними игру, как кошка с мышкой, пока не задерживая Хенсона и Ванду, а в действительности заманивая их в западню.
От подобной перспективы у Хенсона на лбу выступил холодный пот. Чтобы немного успокоиться, он закурил сигарету. Еще ему хотелось напиться. Как только Ванда закончит с волосами, они пойдут обедать, и как следует выпьют. Он надеялся, что алкоголь ему поможет. Впрочем, он не успокоился бы даже тогда, когда они достигли бы Мозамбика и устроились на работу. Даже там он не перестанет нервничать. Всю свою жизнь он будет бояться.
Тем временем Ванда с мокрыми волосами, пахнущими краской, появилась на пороге ванной.
— Вот, одно дело сделано, — сказала она, присела на край кровати и нагнулась, чтобы Хенсон мог проверить, хорошо ли выкрашены корни.— Ну как?
Хенсон старательно обследовал каждую прядь.
— По-моему, нормально, — сообщил он.
— Отлично,— кивнула она, растягиваясь рядом с ним.— Уф! До чего же жарко! За восемь долларов в сутки они могли бы хоть вентилятор поставить!
— Да, конечно! — Хенсон зажег сигарету и дал ей затянуться.— А теперь, если бы ты оделась, мы бы пошли пообедать и пропустить стаканчик.
Ванда выпустила идеальное колечко дыма.
— Сейчас, — сказала она и посмотрела на Хенсона. — Ты переживаешь, Ларри?
— Немножко.
Она повернулась и прижалась к нему.
— Не нужно. Вот увидишь, все устроится как нельзя лучше.
— Откуда ты знаешь?
— Инстинкт, конечно. Мне пришлось бросить школу, чтобы пойти работать, и только потом я смогла поступить в коммерческий колледж. И все то, чему меня учили, я почти позабыла. Скажи, Ларри, я не слишком хорошо печатаю на машинке?
— Я встречал лучших машинисток.
— И я нуль в орфографии?
— Да, есть люди более грамотные.
— Тогда почему же он так поступил?
— Кто он? Поступил как?
— Мистер Хелл. Он перевел меня из архива к тебе секретаршей, когда твоя секретарша вышла замуж.
— Понятия не имею.
— Да еще после того, как я ему отказала!
— Возможно, он увидел в тебе скрытые таланты, а, возможно, он просто филантроп.
— В каком смысле?
— В таком, что он решил устроить тебя на хорошее место.
— Он?!
Хенсон задумался. Ванда была права. Джек Хелл никогда никому не помогал. Он провел свою жизнь, занимаясь только собой и с безразличием относясь к остальному человечеству. Для него все мужчины и все женщины на свете существовали лишь для того, чтобы он мог использовать их в своих целях.
— Короче, я ничего не понимаю,— признался он.
Ванда подвинулась еще ближе и обняла его.
Сперва Хенсон решил, что Ванда опять кочет любви.
Близость ее тела, как всегда, возбуждала его, но он слишком переутомился,чтобы дать ей желаемое.
Ванда отодвинулась от него. Она ничего не хотела. Девушке просто нравилось обнимать его, ухаживать за ним и знать, что он принадлежит ей.
— Ты, наверное, устал,— нежно проговорила она.— Почему бы тебе не вздремнуть пару часиков? Потом мы пообедаем и, если пожелаешь, напьемся допьяна. А там посмотрим.
Руки и тело Ванды, как обычно, произвели магическое действие. Как бы он ни уставал, силы немедленно возвращались к нему. Вот так ему следовало жить с самого начала: Даже сделавшись столетним старцем, оп никуда не отпустит Ванду. Он возразил: