— Что же?
— По-моему, Ольга после замужества должна была охладеть к супругу. Ее мало, интересовали такие вещи. Зато меховая шубка или бриллиант ее бы очень воодушевили.
Хенсона затошнило, и он процедил сквозь зубы:
— Ну и что?
— В газетах убийцей называют ее мужа, потому что он хотел удрать с одной куклой по имени Ванда, его секретаршей. Но я вижу все совсем по-другому.
— Как же?
— Я лично считаю, что пентюх-муж вернулся домой слишком рано й застал Ольгу в объятиях другого типа.
— Почему вы так думаете?
— Ну что ж! Прямо перед смертью, судя по газетам, она имела сношение с мужчиной.
— Так утверждает судебная экспертиза.
— Хорошо. Теперь прикиньте. Если муж не был совершенно сумасшедшим, а такое, пожалуй, исключается, разве мог он, получив удовольствие, задушить женщину, которая так ему приятна? Обыкновенный мужчина всегда стремится к повторению процесса. Вот потому я и утверждаю, что муж застал ее с другим.
— Возможно, вы правы.
— Конечно. Когда любовник выскочил в окно, Хенсон понял, что Ольга обманывала его с самого начала замужества, потерял голову, и вот! Потом ситуация сложилась так, что он побежал в свою контору, взял все деньги из сейфа и удрал вместе с секретаршей. Но этот дурак допустил одну ошибку.
— Какую?
— Он выломал балконную решетку изнутри, и, естественно, полиция сразу поняла, что преступление совершил не бродяга, который забрался бы снаружи.
Хенсон не мог удержаться, чтобы не заметить:
— Вы, кажется, не очень-то оплакиваете свою дочь?
— А зачем мне плакать? — ответила Хельга, пожимая плечами. — У нее была своя жизнь; у меня — своя. Ольга никогда пальцем о палец для меня не ударила.
— А те двадцать пять долларов, которые она посылала вам каждую неделю?
— О чем вы?
— Ведь она отправляла вам четвертной каждую неделю, не так ли?
Хельга расхохоталась.
— С чего вы взяли?
— Мне рассказал ее муж.— И Хенсон, кривя душой, изобразил на лице восхищение перед такой заботливостью дочери.
— Знаете, Ольга была очень хитра. Она никогда не давала мне ни цента. Просто она состряпала еще одну комбинацию, чтобы облегчить карманы бедного простачка, который так верил ей.
Хенсон почувствовал, как краска стыда заливает его щеки.
— А в последний месяц? Когда вы болели?
— Что-что?!
— Когда вы болели. Разве Ольга не приезжала сюда на десять дней, чтобы поухаживать за вами?
— Впервые слышу такое. Кто вам это сказал?
— Тоже ее муж.
Хельга покачала головой.
— Поверьте, мистер Келси, она просто водила его за нос. Если она отсутствовала десять дней, то наверняка развлекалась с тем парнем, с которым впоследствии застал ее муж:. Она здесь не появлялась. Ее ноги здесь не было с тех пор, как она девчонкой покинула меня.
— Я вам верю,— сказал Хенсон. Теперь он уже не сомневался. Он знал, кто убил Тома Коннорса, кто задушил Ольгу и украл деньги из сейфа. — Вы готовы подтвердить все, что сообщили мне, в суде?
— Иными словами, мне придется поехать в Чикаго, чтобы присутствовать на процессе?
— Да.
Хельга трезво смотрела на жизнь.
— А кто же оплатит мои расходы?— поинтересовалась она.
— В принципе, это дело властей. Но, если они откажутся, я все оплачу сам.
— При чем здесь вы?
— Я не совсем точно выразился. Вам заплатит моя газета. Ваши показания могут произвести сенсацию и, вероятно, даже спасти Хенсона.
— Да, не исключено.
Хенсон попытался затронуть ее корыстолюбие:
— Вашу фотографию напечатают на первых страницах всех чикагских газет. А провинциальная пресса подхватит новость. Вы станете чертовски популярной и заработаете кучу денег.
— Неплохо задумано. Просто здорово. Мое заведение начнет усиленно посещаться... А мне потребуется говорить лишь правду?
— Ничего, кроме правды.
— Когда я должна ехать?
— Как можно скорей. Сейчас. Нынешней ночью.
Хельга сделала отрицательный жест.
— Об этом нечего и думать. Сперва нужно найти кого-нибудь, кто замещал бы меня здесь. Я не могу отправиться раньше завтрашнего полудня.
Хенсону не приходилось спорить с ней.
— Значит, завтра.
— Мне бы только не хотелось упоминать об одной вещи.
— О какой?
— О поездке с тем типом. Иначе у него будут неприятности с женой. Он,— прибавила она с кокетливой миной,— хорошо ко мне относится.
Хенсон поспешил уверить ее:
— Естественно, вы же замечательная женщина... Итак, до завтра,—добавил он, вставая из-за стола и направляясь к двери.