— Я пытался связаться с тобой, но телефон не отвечал, — сообщил Педли.
Барни объяснил:
— Это номер кондитерского магазина. Я ходил туда за кока-колой. Продавец, наверно, поднялся наверх позавтракать.
— Зачем я тебе понадобился?
— Странная история. Примерно без четверти пять утра, еще в темноте, по той стороне проходила старуха. Я не обратил на нее особого внимания. Она выглядела, как уборщица. Но зашла к Элдриджам. Причем с парадного хода, а не с черного.
— Может, ее посещение связано с благотворительностью? У Элдриджа полно подобных дел. Правда, для благотворительности время чертовски раннее.
— Все верно, я тоже так подумал. Короче, старуха пробыла внутри всего минут пять. Потом она вышла и унеслась в направлении Третьей улицы. Но больше всего меня заинтересовал свет в холле.
— О чем ты?
— Его вообще не было.
— Я что-то не улавливаю, Барни.
— С того места, где я стоял, хорошо просматривалась дверь в холл. Кто-то открыл ее и впустил старуху, но света не зажег. Хотя обычно в темноте люди включают электричество, если кого-то впускают.
— Ну что ж, возможно, мы все выясним, Барни,— сказал инспектор. — Я собираюсь отправиться туда и получить ответы еще на пару вопросов.
Педли пересек улицу и постучал в дверь медным молотком, висевшим на притолоке.
Дворецкий, открывший ему, посмотрел на Педли подозрительно. Инспектор попросил вызвать мистера Элдриджа и предъявил свои документы.
— Он неважно себя чувствует, сэр. Но, вероятно, примет вас.
— Подождите минуту, — остановил его Педли. — Работает ли у вас какая-нибудь пожилая женщина-— экономкой, горничной?
— Нет, сэр. Единственный человек, который живет здесь, не являясь членом семьи, это' мистер Моррисон. Сейчас он в отлучке, в Вашингтоне.
Английский акцент дворецкого показался инспектору поддельным.
— У мистера Элдриджа вообще нет слуг женщин?
— Нет, сэр.— Лицо дворецкого оставалось бесстрастным.
— Вы случайно не знаете, приходят ли сюда за помощью люди из фонда?
— Не знаю, сэр, я не в курсе. Лучше спросите у мистера Элдриджа.
— Это не так уж важно. Обычное любопытство.
— Благодарю вас, сэр. — Дворецкий важно удалился и через минуту вернулся. — Прошу вас, сэр, в библиотеку.
Он провел инспектора в длинную темноватую комнату с рядами книг на стеллажах вдоль стен. Филантроп сидел перед камином, ноги его были укрыты пледом.
— Добрый день, мистер Педли. Садитесь. Вы пришли, чтобы развеять наши опасения или, наоборот, укрепить их? — В его тоне полностью отсутствовала сердечность.
— Я пришел, чтобы задать вам несколько вопросов, мистер Элдридж.
— Мне или моей дочери?
— Сначала вам.
Элдридж сложил руки на коленях.
— Я так долго помогал другим, что теперь не понимаю, как помочь собственному ребенку. Что вы хотите узнать?
— У вашей дочери есть перламутровая зажигалка?
Черные глаза внимательно смотрели на него.
— Не исключено. Точно не скажу. Я редко бываю дома.
— Тогда я поинтересуюсь у нее лично. Второй вопрос: помогала ли ваша организация кому-нибудь из жителей Западной Шестьдесят четвертой улицы?
Элдридж воздел руки вверх и сразу безвольно уронил их на колени.
— Не знаю, я не вхожу в детали подобной работы. Выясните у мисс Брайс или у Лоис.
-— Давайте попробуем.
Филантроп дернул за шнурок старомодного звонка. Тут же, как чертик из коробочки, появился дворецкий. Педли решил, что он, наверное, подслушивал в коридоре.
— Джессап, позовите сюда мисс Лоис.
— Хорошо, сэр.
После ухода Джессапа Педли завязал отвлеченную беседу:
— Прочел вашу речь, мистер Элдридж, произнесенную вчера в Вашингтоне. Там есть очень интересные мысли.
Элдриджу, казалось, польстили его слова.
— Рад, что она вам понравилась, сэр. Секретарь ассоциации просил у меня разрешения напечатать ее в ежегодном обозрении. Особенно отрадно слышать, что такие важные официальные лица, как вы, находят ее достойной внимания.
Инспектор улыбнулся.
— Мне кажется, что большинство людей не стремится к долголетию, потому что не считают жизнь достаточно ценной. Таково мое мнение.
— И потому они совершают самоубийства?
— Нет. Просто люди устают от борьбы, от страданий, от одиночества, прежде чем истекает срок их жизни. По-моему, так случается со многими. Если бы нам удалось сделать жизнь более интересной, люди не стремились бы к смерти.
— Да, согласен с вами. Это одна из основных целей нашей клиники...
Появился Джессап.
— Мисс Лоис нет, сэр!
—- Невозможно! — Элдридж вскочил с кресла.— Но как же она посмела уйти?
— Не знаю, сэр. Только ее нет.— Слуга был. поражен не меньше, чем его хозяин.
— Она должна сидеть дома, Джессап. Вы везде ее искали?
— Я осмотрел все комнаты, сэр. Исчезли также ее спортивная куртка и шапочка.
Элдридж быстро взглянул на инспектора. Педли заметил испуг в его глазах.
— Боюсь,— с трудом произнес филантроп,— вам придется отложить расследование.
Инспектор загнул поля своей шляпы.
— Скорее наоборот. Нам стоит форсировать его.
Глава 23
Выйдя из дома Элдриджа, инспектор зашагал прямо к своей машине, не оглянувшись на то место, где стоял Барни. Сев за руль, он дал длинный гудок.
Через минуту к нему, прихрамывая, подошел Барни. Педли открыл дверцу.
— Наш цыпленок смылся из клетки.
Пожарный сдвинул шляпу на затылок и поставил ногу на подножку автомобиля.
— Девушка? Она не могла сбежать!
— Она исчезла, Барни. Если ее отец и тот деревянный индеец, который служит у них дворецким, не лгут.
Пожарный забрался в машину и захлопнул дверь.
— Тут что-то неладно! Я готов поклясться, что она не выходила через парадную дверь. Может, вылезла из окна сзади?
— Если так, то это не в ее пользу.
Педли вел машину по Ист-Ривер-драйв.
— Зачем Лоис заметать следы, если она ни в чем не виновата?
— Может, она удрала в одежде той старухи? Я так и не разглядел ее лица.
— Почему бы нет, Барни? Только какая разница? Куда, в таком случае, подевалась старуха? Она не могла скрыться в доме, если Чарльз Элден или дворецкий не морочат мне голову.— Инспектор почувствовал, как у него портится настроение.
Была среда, значит, пожар, устроенный на Шестьдесят четвертой улице, посеял панику в Манхэттене три дня назад. Педли удалось схватить Гуча и упрятать его за решетку. Однако инспектор, кажется, не приблизился к человеку, стоявшему за поджогами. Педли не сомневался, что именно он убил Энни Сьютер. Никто, кроме него, не предпринял бы столь отчаянной попытки вернуть фонарь. Если не Ред Гляйхман находился в центре преступлений, то ни инспектор, ни полиция ни на шаг не продвинулись в расследовании. Ситуация была довольно печальной.