— Как самому себе.
— И он возьмет тебя на службу?
— Вот уже пятнадцать лет, как он непрерывно меня зовет.
— До чего замечательно!
— Да, действительно замечательно.
Хенсон обнаружил, что их стаканы опустели. Он знал, что уже пора ехать, но. заказал следующую порцию, прекрасно понимая, что оттягивает отправление.
— Мне больше не надо,— попросила Ванда.— С меня достаточно.
— Как хочешь.
— Ты боишься, да, Ларри?
Хенсон честно признался:
— Будь мне на несколько лет меньше, я бы не нуждался в допинге. И я не успокоюсь, пока мы не доберемся до Мексики.
Ванда подняла свой стакан и чокнулась с Хенсоном, глядя ему прямо в глаза.
— За наш приезд в Мексику,— провозгласила она. — Ты был не слишком счастлив со своей женой, не так ли?
— Я никогда не отдавал себе в этом отчета, но я и вправду был несчастлив.
— А со мной?
— Ты сама знаешь.
Ванда прикоснулась рукой к своему животу, который в скором времени должен был округлиться.
— Да,— сказала она,— мне полагается знать. Но ты ни о чем не жалеешь?
— Нет,— серьезно ответил Хенсон.— Даже если нас задержат на границе. Я провел самые счастливые в моей жизни три недели.
Ванда накрыла ладонью ладонь Хенсона.
— Ты— моя любовь. Я тоже никогда не была так счастлива.
— Даже будучи беременной от мужчины, с которым не состоишь в браке?
— Какая разница, если ребенок от тебя?
Официантка принесла счет и положила его на стол.
Хенсон расплатился купюрой, которая покрыла сумму, оставив еще хорошие чаевые. Он встал и помог Ванде выйти из-за стола, приговаривая:
— Пошли! В дорогу. Следующий этап —. Монтеррей или даже Сьюдад-Виктория. До них лишь пятьсот километров.
— Как скажешь.
Хенсон и Ванда пересекли улицу и подошли к своей машине. Металл и пластиковые сиденья были еще горячими, но уже вполне сносными. Как только они тронутся, станет прохладнее. Развивая хорошую скорость, он сумеет к ночи достигнуть Сьюдад-Виктории.
Он проехал по Гваделупа-стрит и повернул налево, на авеню Кавент, к пограничному мосту.
Он говорил себе, что смешно так волноваться. Переезд через границу был лишь формальностью. Даже если его искали, считая виновным в убийстве, он до сих пор ничем не рисковал. Пересаживаясь из автобуса в поезд, потом в старую машину, он слишком запутал следы, чтобы полиция их поймала,
С американской стороны моста возвышался барьер, выкрашенный в черно-белую полоску. Военный в пограничной форме сделал ему знак остановиться в стороне. Хенсон подчинился.
— Ваши имена? — спросил пограничник.
— Мистер и миссис Будрик,— ответил Хенсон, вынимая из кармана документы.
Военный, перехватывая инициативу, приказал:
— Ваша туристская карточка и бумаги на машину.
Хенсон передал их. Пограничник нашел, что они в порядке, и через окно снова протянул их обратно Хенсону.
— Вы, конечно, отправляетесь лишь на некоторое время, для прогулки?
— Да.
— Вам известно, что карточка и документы на машину действительны в течение шести месяцев?
— Известно. Я регистрировался в конторе «А. А. А.».
— В вашем багажнике нет американских сигарет или огнестрельного оружия?
— Ничего похожего.
Было очень жарко. Пограничник оттянул пальцем воротничок и вытер пот.
— Вас не затруднит открыть багажник, мистер Будрик?
— Конечно нет. Я...
Он неожиданно замер на месте как вкопанный, увидев человека, одетого, несмотря на жару, в плащ. Молодой, но уже с седеющими висками, он направлялся к ним от двери конторы.
— Салют, Хенсон! — воскликнул Лейтенант Эган. — Как ваши дела?
Хенсон открыл было рот, но не сумел произнести ни слова. Ванда выскользнула из машины и подошла к Хенсону.
— Кто это? — спросила она.
— Лейтенант Эган,— лично представился ей тот,— из уголовной полиции Чикаго.
— А-а! — протянула она.— Я понимаю.— Она глубоко вздохнула. — Но как вам удалось нас обнаружить? Как вы догадались, что мы в Ларедо?
Лейтенант Эган отдал дань испепеляющей жаре, сняв шляпу и вытерев лоб платком, мокрым от пота. Правой руки из кармана плаща он так и не вынул.
— Стадо слонов не оставило бы следов больше, чем вы,— ответил он.— Вы забрали из одного из банков Чикаго свои сбережения, и мы без труда нашли таксиста, который доставил вас до «Фламин-Роз» в Кэлум-сити. Несмотря на вашу маскировку, он узнал вас по описанию.— Эган снова надел шляпу.— Там вы сели на автобус до Сент-Луиса. Из Сент-Луиса самолет доставил вас в Форт-Форч, а оттуда другой автобус, привез в Сан-Антонио, где вы купили серый кабриолет, «форд» 1952 года, заплатив на него пятьсот девяносто два. доллара. На имя Джима Будрика. Оно фигурировало среди исчезнувших из сейфа документов: паспорта и свидетельства о рождении. Об этом сообщил нам мистер Хелл. С такими сведениями ничего не стоило поймать вас. И я решил схватить вас здесь.
Со стесненным горлом, едва выговаривая слова, Хенсон спросил:
— А в чем меня обвиняют?
Лейтенант Эган пошуршал правой рукой в кармане плаща. Можно было подумать, что там ее обычное место.
— В трех вещах. Но меня прежде всего интересует смерть Ольги Хенсон и Тома Коннорса. Эган говорил возмущенно.— Хотелось бы верить, что вы удрали, полюбив, чтобы быть с ней вместе, но для чего понадобилось убивать двоих людей — дружка вашей Ванды и собственную жену? Почему вы просто не сбежали, переменив имя, и не устроились на работу где-нибудь в Канзас-сити или Лос-Анджелесе, чтобы продолжить там вашу идиллию?
Хенсон с трудом произнес:
— Это не я. Я не виновен. Я не убивал ни Коннорса, ни Ольгу.
— Специалисты из наших лабораторий не разделяют вашего мнения. И прокурор решил, что у него достаточно улик для выдачи ордера на ваш арест и объявления о розыске по всей стране.
— Я не виновен,— повторил Хенсон.
— Пускай ваш адвокат постарается заставить суд проглотить подобное утверждение. А пока, — продолжал Эган, проводя левой ладонью по губам,— скажите, где находятся деньги, которые вы взяли из сейфа?
Хенсон без запинок ответил:
— У меня в кармане.
Лейтенант Эган безрадостно улыбнулся.
— Ну хорошо. Конечно, я мелкая сошка, но для чего так глупо врать? Я понимаю, почему вы решились на такой шаг,— добавил он, любуясь Вандой.— Если бы я мог рассчитывать на малейший успех у мисс Галь, я рискнул бы попробовать. Вы напали на королевский кусочек! Я завидую тому, что вы провели с ней три недели. Только не рассказывайте мне сказки, что вы носите в кармане семьсот тысяч долларов!