Хенсон даже подпрыгнул от удивления.
— Семьсот тысяч?
— Да, ровным счетом. — Эган потянул себя за воротничок.— Но удивительнее всего то, что старый Хелл больше жалеет о потере несчастных двухсот тысяч, которые лежали в папке, также находившейся в сейфе. По-моему, она связана с нарядом на строительство моста, который он собирался возводить в Турции...
Глава 10
Помещение для двух заключенных было невелико: два на два с половиной метра. Кроме двух коек, там находились умывальник и незакрывающаяся кабинка с унитазом.
Хенсон получил в товарищи молодого мексиканца лет двадцати с небольшим. В первые часы их совместной жизни он хранил скромное молчание. Сидя на верхней койке, он курил сигарету за сигаретой, стараясь, чтобы дым уходил через окно, по направлению к Рио-Гранде.
Но после вечерней трапезы его любопытство взяло верх над скромностью.
— Простите, сеньор, меня зовут Жозе Педро Гарсиа. Я арестован за убийство жены и ее любовника. Я убил их обоих одним выстрелом из пистолета в спину мужчины, что позволит вам догадаться, чем они занимались, когда я раньше времени вернулся домой.— Гарсиа пожал плечами.— Мы даже не успели оплатить кровать, которую купили в кредит, наМ еще оставалось восемь взносов. С кем имею честь говорить?
— Меня зовут Ларри Хенсон.
— А могу я поинтересоваться, какое преступление доставило мне удовольствие находиться в вашем обществе?
— Они вообразили, будто я убил свою жену и еще одного мужчину и будто я украл семьсот тысяч долларов из сейфа компании, в которой работаю.
— Вообразили?
— Именно. В сущности, я всего лишь убежал с женщиной, на которой не женат.
— А тот мужчина был любовником вашей жены?
— Нет. По-моему, ее задушил случайный бродяга, который забрался к нам в дом, да еще и изнасиловал. В тот вечер я как раз покидал Чикаго. Что касается мужчины, Коннорса, в убийстве которого меня обвиняют, он несколько месяцев был любовником моей любовницы четыре года назад.
— И вы совершенно неповинны в его смерти?
— Совершенно. Я только засунул его в кусты. Он узнал адрес моей подруги и пришел докучать ей. А потом свалился у нее на кровати мертвецки пьяный. Тогда она позвонила мне и попросила избавиться от него.
— А ваша жена?
— Я тут абсолютно ни при чем. Она уже была мертва, когда я вернулся домой, чтобы уложить чемодан.
— А эта огромная сумма денег, которую, как утверждают, вы украли из сейфа компании, в которой работали?
— Здесь я тоже ничего не понимаю. Я взял лишь несколько сотен долларов, принадлежащих мне лично, которые я утаил от жены.
Гарсиа спустился на пол и, встав возле решетчатой двери, поднял голову к окну в коридоре, через которое нельзя было ничего увидеть.
— И вы сумеете доказать все то, что мне сообщили, сеньор?
— Нет.
— Но тем не менее это правда?
— Чистейшая!
Гарсиа раздавил окурок о железные прутья решетки и начал скручивать новую сигарету.
— Тогда, мой друг, у вас есть по крайней мере один шанс выпутаться из передряги. А мой случай не вызывает никаких сомнений. Я убил свою жену и ее любовника. Я не ослеп и не впал в состояние аффекта, когда нажимал на курок. Я отлично понимал, что делаю. И если бы все повторилось снова, я поступил бы точно так же.
Хенсон закурил последнюю сигарету из своей пачки.
— Вы всегда можете сослаться на поруганную честь, уязвленное самолюбие, растоптанную любовь...
Гарсиа повернулся к нему.
— Увы, нет, сеньор. Мой официальный адвокат уверяет, что даже здесь, в Техасе, поруганная честь не является смягчающим обстоятельством. Он считает, что мне следовало не убивать их, увидев, что делает с моей женой этот прохвост на моей же кровати, а повернуться и уйти, чтобы подать на развод. К несчастью, — добавил сокамерник Хенсона, пожав плечами,— я не имел ни малейшего желания разводиться с Рамоной. Я был с ней очень счастлив. И я пришел в страшную ярость от того, что тело, которое принадлежало мне, может так легко отдаваться другому.
— И что же думает ваш адвокат?
— Он рассчитывает, что, благодаря расположению трупов, сумеет добиться для меня пожизненного заключения. Совершенно ясно, что преступление не было преднамеренным. Мы без труда докажем, что я не допускал мысли, что она может интересоваться другим мужчиной, а тем более спать с ним.
Дым сигареты разъедал Хенсону горло. Как бы ему хотелось так же спокойно обсудить предъявленные ему обвинения. Он может ожесточенно спорить об убийстве Коннорса. Но все его потуги уничтожит то обстоятельство, что он убежал с Вандой и, кроме того, задушил свою жену. Они будут говорить о предумышленном убийстве, на которое указывают сломанная балконная решетка и насилие над Ольгой. Как ни крути, ему грозит электрический стул. Похоже, Хенсон действительно находился в конце своего пути.
Он не мог понять, каким. образом умудрились обвинить его в краже денег. Только Джек Хелл и он имели доступ к сейфу. Только им был известен шифр. Он хорошо помнил, что захлопнул тяжелую дверь и разрушил комбинацию, когда брал собственные деньги из ящика, в котором они хранились.
Вряд ли Хелл стал бы обкрадывать самого себя. Что касается Хенсона, то он знал, что не брал чужих денег. Внезапно ему в голову пришла гнусная мысль. Ванда! Ванда, которая сидела дома и красила волосы, пока он возвращался к себе за вещами. Ванда не только знала комбинацию, у нее имелись ключи от конторы. Кстати, что она сказала в тот вечер, когда он покидал ее? Она выглядела растерянной, и он спросил: «Что же я такого сказал?»
Да, он вспомнил. Ванда ответила ему: «Ничего. Я думаю, что одна справлюсь... Но... еще не поздно и...» «И что?» «Я бы очень хотела, чтобы вы мне помогли и составили компанию на пару часов».
Чудовищная идея обрела реальность. Он знал, что произошло тогда у Ванды. Но что происходило в конторе, пока он лежал в ее объятиях? Он пытался рассуждать. Забирая свои деньги, он не открывал основного отделения сейфа. Те семьсот тысяч долларов, вероятно, были уже похищены. Скорее всего, их украли, когда он задержался у Ванды.
Ранним утром кто-то, безразлично кто, отметившись в регистрационной книге и сочинив вескую причину для посещения конторы, мог воспользоваться единственным работающим в такое время лифтом. Кто-то имеющий ключ от «Инженерного атласа». И, если Он знал комбинацию, открывающую сейф, дело было сделано.