Теперь уже не только молодые люди обходили меня стороной, но и вся деревня. Особо смелые (или невоспитанные) дети кидались камнями, тухлыми овощами, которые жалко даже животным скормить. И без того грязная и помятая одежда пропиталась смрадом, который я тщетно пыталась выстирать, но в глазах родителей, особенно матери, я не видела раскаяния за содеянное.
С того случая прошло почти два года, но я до сих пор не могу понять, что плохого успела сделать в свое время, что на мне так жестоко отыгрывались, казалось бы, самые близкие люди.
Впрочем, что-то я опять углубилась в воспоминания. Кое-как отвалившись от созерцания природы за маленьким и покосившимся окном, я нехотя натянула более-менее чистую одежду и, стараясь не попадаться на глаза, бесшумно покинула дом.
В воздухе витал приятный морозец, несмотря на то, что на дворе только-только начинался ноябрь. Я зябко поежилась. Активность, конечно, приятно согревала в ненастную погоду, но слечь после такого с воспалением легких не хотелось.
Накануне прошёл сильный дождь, и тайные тропинки, которыми я бегала на занятия, размыло до засасывающей трясины. Невольно пришлось идти по главным тропинкам деревни, пытаясь не опускать взор при встрече с кем-либо. Последние годы я усердно старалась над вырабатыванием этой привычки, но работы был ещё непочатый край.
Из-за угла очередной потрепанной избушки вышел мальчик лет девяти и окинул меня неприязненным взглядом. Я закатила глаза и уже хотела развернуться, но было поздно. Я давно стала объектом насмешек этого малолетки, младшего брата своего бывшего парня, и постоянно хотела врезать ему в нос, но не желала давать повод для ещё больших насмешек. В свои годы тот уже обогнал меня по росту и явно был сильнее. Поэтому, стиснув зубы, двинулись мимо ненавистного дома, молча выслушивая оскорбления в свой адрес:
— Дьявол, дьявол, выходи
Пищу дам я во плоти.
Девка там не девка тут!
Вики наша здесь тундук!
И он громко засмеялся, посчитав свою шутку очень весёлой. Какая-то бабка, проходившая в этот момент, хмуро посмотрела на меня и неистово окрестила себя троеперстием, а затем недовольно оглянулась на веселящегося мальца.
Жизнь в деревне и до того случая, конечно, мёдом не казалась, а после и вовсе стала несносной. Я задумчиво брела дальше, не обращая внимания. Из этого состояния меня вывел тухлый помидор, оставшийся после сбора урожая и брошенный под ноги очередным невоспитанным отродьем. Наверное, специально припас его для того, чтобы поиздеваться.
Я не успела остановиться, противный вязкий сок брызнул на махры, свисающие со штанин, и намертво въелся в ткань. Наградой за ответственную роль главного посмешища деревни мне послужил заливистый смех мальчишки, к которому постепенно присоединились остальные из компании.
Я вновь оставила их жалкие потуги вывести меня на эмоции безрезультатными. Едва те поняли, что реакции не будет, потеряли интерес и вернулись к своим повседневным делам.
Наконец я добралась до тренировочного зала под открытым небом. Его Мирослав Елизарович давно подобрал под себя, переделав для этого старое и заброшенное поле. Воплей недовольных сельчан было немерено, но, когда те увидели, на что способен коренастый чужак, быстро замолчали и потихоньку стали отдавать своих детей на тренировки.
Сегодня застала учителя, стоявшим посередине импровизированной арены и уперевшим испещрённое мелкими занозами лезвие деревянного меча в землю. Пойманный баланс между оружием и носками обуви был столь шаток, что я могла бы подумать, что Мирослав Елизарович не удержится, но за время тренировок успела хорошо его изучить.
Несмотря на мои старания подойти к мужчине поближе бесшумно, все было тщетно. Едва нога пересекла черту, отделявшую обычную землю от специально подготовленного поля, мужчина перенес свой вес с натужно скрипящего меча на ноги и стремительно повернулся, делая выпад в мою сторону. Глаза его при этом были закрыты. Я выхватила из перевязи подаренный им же нож и парировала удар, но ответный наносить не спешила.
Учитель же вернулся в исходное положение, позволяя мне пройти дальше, чем просто за черту, и открыл глаза.
— Маленький воин, — улыбнулся он. — Ты сегодня опоздала.
Я невольно поморщилась и отвела взгляд.
— Учитель, сколько я просила вас так меня не называть?
— Сколько я просил тебя так не называть меня, маленький воин? — парировал он. Деревянный клинок он отбросил в сторону, заменяя его на настоящий кинжал. В лучах полуденного солнца сталь тускло отливала серебряным светом.