На самом деле, меня удивило, насколько быстро личная цель путешествия стала общей. Но, с другой стороны, я была не против его компании. Да, поведение порой иногда пугало, настораживало, но и я не была ангелом и все-таки могла за себя постоять даже против такого мощного соперника, как Кристиан. Подумала о том, что оставила в замке, и поняла. Несмотря на то, что Марка я видела не так давно, уже успела соскучиться по его выдуманным байкам. Оставалось надеяться лишь на то, что в скором времени наша встреча не заставит себя ждать.
Снова подул холодный ветер, напоминая мне о том, что нужно переодеться в нормальную, целую и теплую одежду. Кристиан ходил по открытой местности, высматривая что-то в траве и намеренно игнорируя мое присутствие до тех пор, пока я не подошла к нему вплотную и не положила руку на плечо.
— Вики, находиться тут довольно опасно, — произнес парень, поворачиваясь ко мне. — Открытая поляна — не лучшее место для остановки и, тем более, отдыха.
Я молча показала рукой в сторону леса, расположившегося от нас всего в нескольких сотнях метров. Крис кивнул и бросился в его сторону. Я поежилась на ветру, но ринулась следом за ним. Моя физическая подготовка была не промах, но против длинных мужских ног я ничего не могла поставить, поэтому закономерно отстала от своего спутника.
Путь занял не так много времени. Буквально через пару минут активного бега мы вошли под кроны столетних дубов и осин, тополей и ясеней. Точнее, вбежала я, пытаясь восстановить дыхание, а парень стоял и ждал меня с ухмылкой на лице.
В тот же момент живот предательски громко заурчал, оповещая о своем намерении подкрепиться, как мне казалось, добрую часть леса. Я уже пожалела, что попросила у Бьянки такую маленькую порцию на ужин. Кто ж знал, что мне так спонтанно взбредет в голову покинуть замок и броситься в непонятном направлении во имя мести? Парень придирчиво окинул взглядом уже который раз за это утро и улыбнулся.
— Я так понимаю, в твоей сумке еды нет?
Я отрицательно покачала головой, на что парень только вздохнул.
— Тогда мне придется покинуть тебя и поохотиться. Заодно соберу веток на костер, не сырое же мясо есть, — сказал он и будто только сейчас заметил, что моя одежда являет собой жалкое зрелище. — А ты, пока меня нет, пока переоденься. Должна же быть у тебя сменная одежда, раз ты тащишь такую сумку.
Я хотела огрызнуться, сказать, что и сама прекрасно знаю, что нужно делать, но усталость взыграла, и препираться не хотелось. Когда Кристиан скрылся за деревьями, я убедилась, что поблизости никого нет, быстро открыла сумку, скинула свою старую одежду и с максимальной скоростью, какую мне могли обеспечить онемевшие от холода пальцы, надела чистую. Плащ, кое-как запихнутый в сумку накануне, тоже пригодился. Ночи были все еще прохладными, несмотря на начало июня, а несколько часов в порванной одежде, проведенные в воздухе на скорости никак не способствовали моему теплообмену. Поэтому я достала его и с наслаждением закуталась в теплую ткань. Делать было нечего, поэтому решила ждать парня.
Время шло, но Кристиан не возвращался. От скуки я начала катать между ладоней темный шар, наблюдая за переливами узоров внутри, и сама не заметила, как Морфей принял меня в свое царство. Сутки без сна и тяжелый вчерашний день дали о себе знать жуткой усталостью.
Я снова была маленькой девочкой, которую мама держала на руках. Глаза глубокого синего оттенка, которые я так часто видела в отражении зеркала последнее время, смотрели на меня с любовью и обожанием. Надо мной склонилась еще одна голова. Папа. У него были черные глаза и ласковая улыбка. Родители что-то мне рассказывали, а я ничегошеньки не понимала своим детским умом и жадно впитывала их внешность, пытаясь увековечить образы в памяти.
Неожиданно я увидела за их спинами огромное черное пятно и закричала. Мама начала меня укачивать, пытаясь успокоить, но я кричала еще истошнее. Только отец понял, что я хотела им донести, и успел повернуться и раскрыть крылья, защищая нас с мамой, как тьма врезалась, снося все на своем пути. Пронзительный крик отца оглушил меня на пару секунд, показавшихся мне вечностью. Мама не кричала, только пыталась вдыхать, прижимая меня к груди, падая на вымощенные плиткой садовые дорожки. Слезы скудными дорожками текли по ее щекам от испытываемой адской боли, а пепел плавно парил в воздухе и оседал на моих пеленках. Сил кричать у меня более не осталось.