Только что на этом месте стояла вся моя семья, а теперь только пепел разлетался прочь от резкого порыва ветра, стирая с лица земли произошедшее несчастье…
Я закричала и резко вскочила. Кошмар истаял в воздухе, когда обеспокоенное лицо Кристиана мелькнуло перед глазами, намекая, что страшный сон закончился. На костре, жадно ласкающем щепки и поленья, на импровизированном вертеле жарилась ощипанная утка. Как он смог ее поймать без оружия, понятия не имела, но очень бы хотела узнать. Потом, когда будет возможность.
— Кошмар приснился? — встревоженно спросил парень, касаясь тыльной стороной ладони лба.
Я с остервенением терла лицо, пытаясь выдавить из головы образ пепла, лишь отдаленно напоминавший облик родителей. Это точно был не кошмар, а воспоминания. Поняв, что ответ ждать не стоит, Крис поднял меня на руки и пересадил поближе к костру.
— Когда я пришел, ты спала крепким сном. Решил не будить, дать отдохнуть немного, — улыбнулся он. — А сам пока решил вот еду приготовить.
— Спасибо, Крис. Я не знаю, зачем ты вызвался вообще меня сопровождать, но я правда благодарна тебе.
Все бы отдала, чтобы еще раз увидеть на лице парня такую же искреннюю и широкую улыбку. И сама удивилась подобной реакции.
Пока он переворачивал птицу, равномерно поджаривая ее со всех сторон, я наслаждалась утренней прохладой, все еще не расставшись с плащом. Поспать мне удалось недолго, какой-то час-полтора.
Где-то в глубине леса на разный лад пели ранние пташки, навевая воспоминания о тех временах, когда я убегала из дома и просто слонялась по близлежащей посадке, наслаждаясь шелестом листвы на ветру, пением синичек, и стрекотом насекомых. Голову вновь стянул обруч головной боли, память услужливо подкинула увиденный кошмар. На глаза навернулись слезы, которые я в бессильной ярости пыталась сдержать, подтянула колени к себе и обхватила их руками. Крис недоуменно посмотрел в мою сторону и осторожно коснулся рукой плеча, не забывая про вертел.
— Ты как?
Я покачала головой. Слова не смогли бы выразить те злость и ненависть, которые я испытывала к Блэйку, не показали бы тот страх, испытанный, когда я увидела тьму за спиной родителей, но не могла их предупредить. Крис молча придвинулся ближе и обнял крыльями, специально раскрытыми для этого момента.
— А если нас увидят? — прошептала я, уткнувшись мокрым носом в теплую ткань на его плече. Сердце парня громко и размеренно билось, отбивая четкий такт. На мой вопрос Кристиан не ответил и прижал меня ближе.
К этому времени угли прогорели, тушка приготовилась и даже местами покрылась аппетитной корочкой, поэтому не стоило бояться, что мясо сгорит, и мы останемся без еды. Несмотря на то, что солнце уже давно поднялось над горизонтом и начало припекать, я все равно успела продрогнуть, а близость чужого тела приятно согревала.
— Расскажи мне, куда ты так стремишься попасть?
Я отстранилась от него, чтобы посмотреть в глаза.
— Ты же говорил, что Аврора вам все рассказала? Разве нет?
Мой спутник только улыбнулся.
— Допустим, знаю. Но работа служанки такая интересная: там не услышала, здесь не поняла. Слухи так и рождаются. А я хочу услышать историю от твоего лица.
Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, собираясь с мыслями.
— Наверняка община это и так все знала, но как я поняла, моя мама была Хранительницей Знания, правда, о нем никто ничего толкового сказать не мог. Вместе с папой они помогали Альпину сохранить трон и остались подле него после окончания всех распрей. А Блэйк убил их, лишил меня семьи и забрал Знание себе, — на последних словах я с силой заскрипела зубами, чтобы не закричать. — А я восемнадцать лет провела на Богом забытой земле, в семье, где меня почему-то считали прокаженной из-за дара крылата, хотя тогда я была всего лишь человеком, без каких-либо способностей.
— Но ведь ты должна была лететь с помощниками? Почему сбежала?
Я открыла глаза, сморгнула пелену слез, застилавшую взор и посмотрела в упор на Криса.
— Потому что, как выяснилось, я должна была стать ручной собачкой короля после того, как на блюдечке принесу ему желаемое. Я должна была послужить ему для экспериментов с рождением детей, подобных по дару себе. У меня же какое-то уникальное предназначение, — с каждым словом голос становился все жестче, пока не превратился в камень. Парень положил руку поверх моей.