— Вот сейчас на собственном опыте убедитесь в моем непревзойденном мастерстве, — улыбнулся он и протянул руку. — Прошу вас, миледи.
Я пожала ее, вставая с земли вслед за своим спутником, и мы отправились прямо вглубь лесной красоты, вещи, как мне казалось, непредусмотрительно оставили на месте. Страх, что мы их попросту не найдем, грыз изнутри, в сумке свертком лежала карта, моя главная ценность. Но Кристиан остался глух к моим просьбам вернуться, упорно продолжая углубляться в чащу.
По деревьям рассерженно скакали взбудораженные белки, потревоженные нашим вторжением. С утра я не заметила большого количества насекомых, но едва солнце зашло за горизонт, на охоту вышли не менее голодные, чем мы, комары. Совместными усилиями усердно старались от них отбиваться, но по десятку укусов на каждого все же получили. Наконец добрались до места, парень неопределенно махнул рукой и притаился между ветвей раскидистого кустарника, успев затянуть туда и меня.
— Здесь, — чуть слышно прошептал он, устраиваясь поудобнее и выглядывая из-за листьев на животную тропу. — Он ушел куда-то сюда.
И, притаившись в кустах, мы стали ждать. Совсем стемнело, я уже отчаялась сегодня поесть, с завидной настойчивостью живот напоминал о приеме пищи. Парень сидел слишком близко и время от времени посмеивался, все же немного сочувственно глядя в мою сторону. Тут его веселье испарилось, он приложил палец к губам.
— Тихо, я что-то слышу, — пробормотал он и осторожно раздвинул руками ветки, сделав обзор шире. Я развела руками, стараясь не создавать лишнего шума: “мы и так сидели молча”.
Неожиданно на чуть приметную тропу вышел олененок. Он был совсем молод и еще не конца уверенно стоял на ногах. Малыш крутил головой по сторонам, выискивая родной мамин бок.
Я понимала: там, где есть олененок, обязательно должна быть и олениха. Противоречивые чувства раздирали душу: с одной стороны, меня нельзя было назвать убийцей. Даже когда Мирослав Елизарович водил нас на охоту, я всегда приходила с пустыми руками, прекрасно зная, что огребу за это. Но, с другой стороны, протянуть в лесу на одной жалости попросту невозможно, зачахнешь без еды.
Мои мысли оказались верными: буквально через пару секунд томительного ожидания, к своему ребенку присоединилась олениха, она мирно пощипывала траву в паре метров от нас, а ее чадо радостно бегало неподалеку, и животные совершенно не чувствовали никакой угрозы.
Тем временем Крис вытянул в прогал между листьев руку и замер. Я боялась дышать, лишь бы ненароком не спугнуть наступившую тишину. Вдруг темноту леса пронзила яркая вспышка. Олененок протяжно и испуганно вскрикнул и скрылся в чаще, а олениха упала замертво, не успев сдвинуться даже на миллиметр с того места, где только что стояла. Кристиан вылез из укрытия и подошел к телу, осторожно проведя рукой по ней. Шкура все еще дымилась от удара.
— Что это было? — спросила я, выходя следом.
— Она мертва, — произнес парень, игнорируя вопрос, и добавил, увидев напуганное лицо. — Если тебе станет от этого легче, она умерла мгновенно и не успела понять, что произошло. Олененку, конечно, первое время будет тяжело, но он справится без матери.
Я подошла ближе и придирчиво оглядела тушу. Этого хватит на несколько дней пути, если не на неделю! Крис словно услышал мои мысли.
— Сейчас нужно ее освежевать, мясо обработать. А там на несколько дней можно забыть о добывании пропитания. Только есть придется быстро, в жару все испортится.
— Можно я помогу тебе? — задала я другой вопрос, раз на предыдущий мне не посчитали нужным ответить, и положила руку на тушку. Парень удивленно поднял бровь.
— Ты не похожа на ту, кто станет заниматься грязной работой.
— А ты не похож на того, кто опирается на первое впечатление, не зная человека, — огрызнулась я.
Он поднял руки.
— Хорошо, препятствовать не буду.
И отошел в сторону. Я сделала глубокий вдох, унимая бушующее сердцебиение, и достала из перевязи, предусмотрительно перенесенную на новый пояс, шари. Парень помог перевернуть грузное тело на спину, и я медленным движением вспорола живот от грудины до промежности, стараясь не повредить органы. Затем, отогнув края разрезанной шкуры, осторожно начала отделять внутренности от позвоночника. По рукам багровыми реками текла кровь, скатываясь до локтей и капая на траву крупными каплями. Нож пел свою тихую мелодию, наслаждаясь кровью.
Кристиан молча стоял рядом и наблюдал, сложа руки на груди. Было видно, мои механические движения, несмотря на то, что это был первый раз, коробили его. Стоило только закончить с освежевыванием туши, парень почти грубым движением отшвырнул меня.