Так, вырывая каждый шаг у собственной паники, дурацких мыслей и снующей толпы, сквозь которую отчаянно пыталась прорваться, я наконец добралась до дворцовых ворот. Здесь, вблизи замок казался еще больше, опаснее.
Но, подходя ближе, я заметила одну странную деталь. В Нараве, несмотря на то, что я не особо обращала на это внимание, практически повсеместно стояли стражники, и даже на улице постоянно сновали слуги, ухаживая за двором и садом. От этого же замка веяло заброшенностью, словно он был необитаем уже много лет. Внутреннее чутье подсказывало, что-то должно случиться, поэтому я машинально достала из перевязи один из ножей, покрепче перехватила его, прижимая руку к туловищу, и другой рукой толкнула ворота. Те, вопреки ожиданиям, бесшумно открылись, словно их постоянно смазывали.
Мои опасения подтвердились, когда я вошла на территорию самого замка. Никто не попытался помешать, натянутая тишина рвала перепонки, заставляя еще больше нервничать. Входные дорожки, отсыпанные песком, были абсолютно пусты. Чувство тревоги постоянно нарастало, справляться с ним становилось все тяжелее. Дыхание рваными вдохами вырывалось из груди, но каким-то чудом я находила в себе силы и двигалась дальше.
Углубляясь на территорию замка, я полной грудью вдыхала свежесть благоухающих садов и цветников, сокрытых от посторонних глаз во внутреннем дворе, но на пути по-прежнему никто не встречался. Прошла по дорожке, сменившей песочную и со вкусом высыпанную гравием и мелкими поделочными минералами вперемешку, и зашла в такой же незапертый и пустой замок.
С каждой минутой страх все больше и больше нарастал. Хотя, казалось бы, куда можно больше? Меня жутко смущало отсутствие людей, пустота угнетала, словно скрывала в себе что-то опасное. Или кого-то.
Огляделась вокруг. Статуи королевских особей, правивших Гальей в течение многих столетий, высеченные из чистого мрамора, стояли по обеим сторонам от прохода из холла вглубь замка, словно безмолвные защитники. Я осмотрела их внимательнее. На лицах одних застыли победные улыбки, другие же были преисполнены гордости, третьи отрешенно смотрели куда-то вдаль. Искусные скульпторы, явно знавшие свое дело, точно отразили каждую испытываемую эмоцию.
Подобной работой можно было любоваться ещё очень долго, страх немного поутих на фоне восхищения внутренним убранством: на стенах висели золотые настенные подсвечники, в которых приветливо теплились полусгоревшие огарки воска, капая горячими каплями на вычищенный до блеска пол. На потолке разместилась изысканная люстра, но по запыленному виду я сделала вывод, что ей давно никто не пользовался, и двинулась вглубь дворца.
Отовсюду на меня смотрела роскошь, еще более элегантная и утонченная, чем в Алтусе. Даже пыли, несмотря на мнимую заброшенность, кроме той люстры в холле, не было. Красные ковровые дорожки были расстелены повсюду, оканчиваясь на входе в комнаты.
Но нигде не попадался хозяин этого великолепия, и все, что мне оставалось, это дальше плутать в лабиринте коридоров и пытаться найти хоть след того, по чью душу я пришла, проделав этот странный и тернистый путь.
И вот, когда я уже совершенно отчаялась найти здесь Блэйка, а руки устали лихорадочно трястись, наткнулась на очередные, великолепно отделанные золотом резные двери, которые ничем особо не отличались от всех, ранее мной увиденных. Однако интуиция шептала на ухо: “Это именно то место. Ты нашла его”. Не видя причин не доверять, аккуратно толкнула двери, стараясь не производить ни единого шороха, но те и так легко и беззвучно открылись.
Преодолев с новой силой нахлынувший страх, я вошла в огромное помещение и оторопела от увиденного. Этот тронный зал ни капли не напоминал тот, что я увидела несколько месяцев назад в Алтусе. Здесь не было даже намека на заброшенность, встреченную по пути сюда: полы ярко блистали, в них я без труда могла разглядеть собственное отражение, в канделябрах на люстрах под сводчатым потолком ярко пылали свечи, а в камине где-то за пределами видимости приветливо потрескивали дрова, приятно согревая промерзлое, несмотря на жару на улице, помещение. Но трон я не заметила. Откуда-то раздался глубокий и звучный голос, который тут же окутал меня в плотный кокон. И вновь странное ощущение дежавю.
— Ах, Виктория, как я рад тебя видеть! Я уже думал, ты не придешь, — интонация сменилась на капризную и немного грустную. — Я так долго ждал, что уже устал. Что ж ты стоишь? Проходи! Будешь моим самым дорогим гостем, которого я только мог привечать в этой роскоши в последнее время.