Я посмотрела на Кристиана, тот недовольно поморщился глаза и пожал плечами. Аврора, значит. А ведь он даже мне словом не обмолвился о даре сестры! Что же они все от меня утаивают!
— Да не смотри ты так на него, — рассмеялся учитель, глядя на нашу с Крисом зрительную перепалку. — Решил он с тобой не делиться, все равно бы сама потом узнала. Что попросту обиды таить?
Кристиан с обиженной миной на лице покинул нас, оставляя наедине с учителем. Я хотела податься следом, но Мирослав Елизарович поймал меня за руку.
— Оставь его. Ему тоже нужно побыть одному. Лучше вот что, ты мне расскажи, что за это время произошло. Тренироваться мы сегодня не будем, хоть просто поболтаем.
И я рассказала ему все, без утайки. Тот слушал меня очень внимательно, изредка вставляя охи и ахи на особенно интересных или страшных моментах. К тому времени, когда я закончила рассказ, учитель сидел, подпирая голову рукой и изредка ей покачивая.
— Да уж, маленький воин, пожила ты эти пару месяцев. За всю человеческую жизнь оторвалась. Понимаю я теперь, зачем вдруг понадобилась помощь такого бездаря, как я.
— Но ты не бездарь, Мирослав Елизарович! — воскликнула я, но тот лишь отмахнулся.
— Бездарь, кто же еще.
Глава 19
Благодаря особому отвару, приготовленному заботливой и умеющей рукой Авроры, Мирослав Елизарович действительно смог снова обрести крылья, а вместе с ними и долгожданное и давно забытое ощущение свободного полета.
В те дни, когда учитель лежал с горячкой, и никого к нему не пускали, тренировок, конечно же, не было, и я брала на себя смелость тренировать малышню, показывая им нехитрые, но довольно полезные и эффективные трюки управления с ножом. Но в один день я увидела Мирослава Елизаровича и почти расплакалась от счастья видеть его полноценным.
Белоснежные крылья не были большими, в меру, чтобы иметь возможность подниматься в воздух. Да и насчет дара он не соврал; я действительно не чувствовала в своем бывшем наставнике какой-то особой силы. Обычный человек с единственным отличием в виде крыльев. И от осознания этого мне становилось только хуже.
Я не считала, что заслуживала дар, которым обладала, при этом будучи в разы сильнее практически всех живущих в поселении, Мирослав Елизарович, выдающийся воин, не был наделен даже каким-нибудь мало-мальски важным даром или хотя бы стихией.
И тут жизнь наконец вошла в свое привычное русло.
Как в старые добрые времена я вставала с первыми лучами летнего солнца и шла на тренировку, где упахивалась до полного изнеможения, из-за чего у нас с Кристианом постоянно происходили некоторые разногласия. Тот считал, что мне стоит больше уделять времени себе и дару, нежели обычной грубой силе, упрекал в том, что я совершенно не умею отдыхать и стараюсь выжать из себя все силы.
Я не любила доказывать свою точку зрения, потому что не могла пояснить. При таком ритме моя жизнь действительно обретала смысл. Может быть, это звучало странно для остальных, но разве чье-то мнение меня должно волновать?
К тому же, парень был из разряда любителей поспать до обеда, и встать к ранней тренировке для него равнялось чрезвычайному подвигу. Иногда он пропускал занятия, но потом все равно отрабатывал, хоть и неохотно.
Мирослав Елизарович ворчал на парня из-за его безалаберного отношения, и не просто так. Я тоже успела заметить, Крис действительно привык пользоваться только силой своего дара, как истинно одаренный крылат. Мне же роднее были ножи, и я полагалась только на надежную сталь, а не на эфемерные возможности.
Иногда присутствовала на тренировках Кристиана, но чаще всего после обеда уходила в близлежащий лес и практиковалась в своем даре. Из энергии я выкручивала жгуты, вешала на ветви шары с белоснежной или темной, как смоль, энергией. В темноте училась творить из света ночники. Словом, занималась всякой энергозатратной дрянью, пытаясь найти предел собственных возможностей, чтобы в решающий момент не шагнуть туда, куда мне доступа нет.
И вот Генхард наконец объявил, что мы готовы вернуться в Нараву, чтобы все решить раз и навсегда. К тому времени я почти потеряла счет времени. Сутки слились в одно за счет постоянно переживаемого дня сурка. Только потом узнала, что прошло не так много времени, как я предполагала. Всего две недели непрерывных и напряженных тренировок. Зато сейчас я была готова крушить и ломать все, что только могло нам помешать, с особой легкостью. Но к убийствам была по-прежнему не готова.