Уехать с группой малознакомых людей хрен знает куда и хрен знает зачем? Да, на такое может решиться только неорганизованный человек вроде нее…
— У вас такое лицо, словно вы жалеете о том, что согласились, — вдруг заявил Андрей Сайганов, слегка склонившись над столом и поймав ее взгляд.
— Думаете, что умеете читать чужие мысли? — поежилась Полина.
Молодой человек усмехнулся, скривив красивые губы:
— В вашем случае это легко.
Полина перевела взгляд на Мару, которая, несомненно, прислушивалась к их разговору. Откинувшись на спинку стула, актриса цедила свой бесконечный виски. Ее непроницаемое лицо в вечернем полумраке было похоже на восковую маску. Официанты зажгли небольшие фонарики под потолком, и теперь огоньки отражались на гладкой ухоженной коже актрисы.
«Лучше бы ты читал мысли того, кто действительно думает о тебе», — промелькнуло в голове. Пора было прощаться и убираться восвояси. Но в этот момент метрдотель внес блюдо с шашлыком, от запаха которого Полину немного замутило.
— Не любите мясо? — заметив ее реакцию, спросил Сайганов.
— Нет, — покачала она головой. — И не спрашивайте, почему. По-моему, объяснения излишни, — Полина достала телефон, чтобы вызвать такси.
Костров, до этого дремавший, облокотившись на собственную руку, оживился и потер ладони:
— Но вот и шашлычок!
Воспользовавшись общей радостной суматохой, Полина дозвонилась в службу такси и заказала машину.
— Человек рожден плотоядным, — тихо произнес Сайганов. — Мясо дарует силу и ум, знаете об этом?
— Сомневаюсь, что свинья и баран самые сильные и умные животные в мире, — парировала она, злясь, что пришлось вступить в полемику.
— Поля, ты с ним не спорь, — пережевывая кусок мяса, заметил Костров. — Он тебя все равно переспорит.
— Даже не собиралась, — она поправила воротничок платья и вновь почувствовала на себе пристальный взгляд темноволосого колдуна. Смахнув с лица невидимую мошку, Полина отвернулась. Ее не покидало ощущение, что ее кожи все время касается что-то легкое и неуловимое. Скользит, щекочет, оставляя липкий след.
— Вы только понюхайте, какой аромат, — предложил Сайганов, накладывая в свою тарелку зажаренные куски. — Не нужно никаких специй — только угли и плоть. Мясо словно живое, еще шипит, плюется…
Полина сглотнула, уставившись на мясную гору.
— Вам нужно сделать лишь небольшое усилие над собой. За самые яркие удовольствия всегда немного стыдно, не так ли?
Полина вдохнула идущий от мяса аромат. В голове опять зашумело. Ноздри затрепетали, губы приоткрылись…
Раздался звонок оператора, и она, схватив трубку, прижала ее к уху:
— Спасибо, уже бегу! — вскочила, не скрывая радости. — Простите, пора. Мне очень, очень было приятно познакомиться со всеми вами!
Голос и взгляд Сайганова все еще кружили вокруг нее, создавая какой-то наэлектризованный туман, из которого было трудно вынырнуть. Но это продолжалось лишь пару секунд. Кушнер поднял голову и кивнул ей:
— Значит, в воскресенье мы вас ждем?
— Значит, да…
— Я провожу, — Костров с трудом вылез из-за стола, одергивая пиджак и приглаживая волосы.
Полина и тут не стала спорить. За то время, которое она провела в ресторане, ей стало понятно, что любое возражение приведет лишь к новому всплеску разговоров и внимания к ней. Хотелось тишины, чтобы спокойно подумать о том, что произошло, и как теперь ко всему этому относиться…
— Поленька, вам совершенно не нужно заморачиваться на эту тему, — сказал Костров, когда они выходили из дверей ресторана.
Было не понятно, кто кого сопровождает, потому что художник, привалившись к Полине боком, довольно кривовато шел по прямой.
— Я вам очень благодарна, Вениамин Аркадьевич! Вы даже не представляете, как вовремя все случилось! — убежденно возразила она.
— М-да? — он осоловело посмотрел на нее, с трудом фокусируя взгляд.
— Ну конечно! — Полина подтолкнула его чуть в сторону, чтобы он не врезался в колонну. — Я же мечтала о том, чтобы поехать куда-нибудь. У меня отпуск с понедельника, и сама бы я никуда одна не решилась… А тут такое приключение!
— Хм… Серьезно? Приключение? Вы действительно думаете, что эта поездка стоит вашего времени? Глубоко ошибаетесь… — Костров запнулся, почти повиснув на ее плече. — Ничего, кроме скуки, вы не почувствуете. Уж поверьте старику… Впрочем, вы молоды и полны иллюзий…