Скала, по которой пришлось взбираться, оказалась гладкой и скользкой, так что Джейс погорячилась, назвав ее естественной лестницей: несколько раз она чуть не сорвалась, только крюк помогал уцепиться и достичь следующей ступени. Нет, падать нельзя, калечить себя нельзя, умирать нельзя, а лезть туда надо. Почему? Ей голос был, что сказал: «иди к храму, там будут ответы». Или ей приснилось? Или она сошла с ума? Но разве умеют сумасшедшие так четко мыслить, разве умеют так разумно планировать свои действия?
Джейс торопилась, прислушиваясь к приближавшемуся звуку мотора — лодка возвращалась, сделав почетный круг, не наткнувшись на нарушителей.
Главное — без суеты, потому что от нее-то чаще всего и гибнут, если бы засуетилась, на последнем уступе неминуемо не сумела бы попасть в паз между валунами крюком. С альпинистским снаряжением не очень-то умела обращаться, в походы в горы ходила раза два за всю жизнь, лучше в лес. Только благодаря умению ориентироваться в лесу и выжила здесь. Сто раз выжила, а благодаря чему — благодаря всему. Так что умирать не собиралась, нет, жизнь лучше.
Голова закружилась, но женщина прильнула всем телом к скале, не позволяя откинуть себя назад, резко подтянулась, и за несколько секунд до появления патрульной лодки перекатилась боком в кусты, что покрывали скалистый островок не больше десяти метров в диаметре. Может, чуть больше, но рассмотреть его размер не удалось, так как тут же послышались голоса:
— Кто здесь?
— Тебе почудилось! Ну, хочешь, прочеши кусты.
Двое охранников. А чего она ожидала? Но разве охранники страшнее наемников? Наемники оказались опаснее пиратов, хотя в полной мере не ощутила их мощь на себе, так как ракьят берегли ее для выстрелов по важным целям, но видела, что один солдат частной армии стоил двоих или троих обычных ракьят. Еще бы! Подготовка и вооружение… Что же из себя представляли стражи храма?
Джейс сгруппировалась на корточках в кустах, сверкая, точно пантера, глазами, дыхание едва слышно срывалось с ее приоткрытых губ. Не видела она, насколько прекрасна была в тот миг, даже в чертах ее лица проявился этот дух леопарда, в заостренных скулах, в обнаженных в напряженном выжидании клыках.
Один из стражей направлялся к ней, женщина держала наготове нож, хотя убийство — последнее, к чему она желала прибегать теперь. Слишком много их было. А что стало бы с народом, убей она Цитру… Она не задумывалась, что даже такой лидер более гуманен, чем те, кто решили засадить остров коноплей и превратить в базу работорговли. Но Джейс разъедала боль потери. Последняя, ощутимая, неискупимая, единственная, которую могла смыть только кровь. Или для чего ее позвал внутренний голос обратно в святилище?
Страж приближался, посматривая в угасавшем свете рассвета на раскидистые лопухи кустов. Кажется, воины не знали о том, что на их скалу можно в два счета взобраться с другой стороны. А знали ли в свое время пираты? ..
Мужчина вскидывал автомат, развернулся спиной к Джейс. Вот тогда-то она не выдержала, выскочила из кустов. И, как недавно ее, схватила сзади за шею стража, надавливая на сонную артерию. Да, она помнила, где потом у нее болело, туда же примерно и надавила теперь.
— Эй, ты что! — обратил внимание, как почему-то завалился здоровый мужчина, его товарищ. — ***! Враг! — вдруг понял второй страж, уже намеревался открыть огонь, поднять тревогу, но не тут-то было!
Джейс вылетела, ударив снизу вверх в челюсть, выбивая автомат, затем в считанные секунды, как распрямившаяся пружина, что выталкивает пулю из пистолета, оказалась за спиной противника, вывернула крупную мускулистую руку и ударила ребром ладони по шее. Этим приемам ее научил командир их отряда на южном острове. Знала она его недолго, но он словно заботился о ней. В целом, попадались ей разные люди, хорошие и плохие, везде есть разные. Только в банде пиратов собрались сплошь плохие или поломанные настолько, что стали плохими.
И все знания, полученные и от друзей, и в процессе борьбы с врагом, помогали ей ныне. Два стража упали без сознания, Джейс, не осмеливаясь выпрямиться в полный рост, стелясь клубком листьев и водорослей по камням. Проверила пульс у тех, кого она победила — замедленный, но есть, значит, не притворялись. Всегда бы так, да с пиратами не приходилось. Не убивай она их — убили бы ее. Хотя, а стражи разве нет? Так что же различалось в них? Но нет, различалось.
Диверсант двигалась дальше. Джейс огляделась — очутилась среди развалин, в центре которых обретался жертвенник, из-под увитых узорами плит которого и поднимался струйками пар, дымок. Прямо из бездны, наверное. Духи нижнего мира? Кто знает… Кто-то может сухо назвать: «вулканическое происхождение с повышенной сейсмической активностью в некоторых районах» — или как там? — а кто-то «духи». И, может, оба окажутся правы. Возле жертвенника, находившегося в круге каменных плит, расходившихся солнечными лучами, пролегали полулунами два мелких канала с дивными водяными лилиями, а над ними, возвышаясь из воды, бились пляской огня факелы в каменных чашах — великолепие в миниатюре, часть утраченного прошлого.
Джейс глянула в сторону храма — мостик оказался не таким уж коротким и хлипким, представляя собой лестницу из нескольких секций, по краям которой тоже тлели факелы. В храм, во внутренний двор, там, где ее чуть не принесли в жертву недавно. Ее? Нет… Они желали стереть Вааса, уничтожить любые свидетельства того, что он когда-то пребывал на Земле. Вот чего на самом деле желала Цитра, но тогда никто не понял. Что же между ними могло произойти? Что настолько страшное?
Нет, Джейс было все равно. За грехи отцов не должны расплачиваться дети. И если Цитра этого не понимала, то вообще не смыслила ничего в жизни. Вот только выжить бы, чтобы доказать, что странница извлекла из жестокого учения хоть один верный урок.
Джейс решительно встрепенулась, подняла бинокли, просматривая башню, вернее то, что она назвала башней, а больше оно напоминало обтекаемый купол из нескольких ступеней — снайперов там не оказалось, то ли ослабили охрану по случаю победы над «великанами», то ли никогда там не было никого. Патрулировали на лодке, уже третий раз проплывали под мостом. И Джейс не могла понять: то ли это ей повезло, то ли ракьят никогда не обладали должной сноровкой? Как же тогда победили? Может, нашелся человек, который сумел разомкнуть их суеверный страх. Победивший страх сокрушает великана и чудовище в самом себе.
Джейс направилась во внутренний двор, но не прямо, а как кошка, зигзагами от одной стороны мостика к другой, взобралась наверх, на всякий случай держа наготове нож. Да разве сравнить складной балисонг с танто или мачете, которым любил орудовать Ваас. Потрошил им пленников… Нет, не заслужил он такой скорби по нему. Но раз уж так все получилось… Не заслужил он и тотального уничтожения. И Джейс, будто намереваясь доказать это лично жрице, приближалась к арке во внутренний двор, но наткнулась на плотную железную ржавую сетку — не войти.
Джейс тихо выругалась, поражаясь, как могла не заметить столь очевидное препятствие, но не отступила и решила найти иной путь, огляделась — еще существовал шанс отречься от своего плана, пройти аккуратно по карнизу возле мостика и съехать осторожненько по гладкому камню, как по горочке. Но нет — малодушно, малозначительно. Существовал путь только вперед, только к цели, а на полпути — это и не зло, и не добро.
Факелы отбрасывали на лицо рыжие блики, женщина замахнулась канатом, желая зацепиться за стену, веревка и правда за что-то зацепилась на крыше стены-галереи. И все-таки храм не являлся крепостью, храмом - да. Но крепостью… не такой, которую пришлось штурмовать на южном острове. И враг притаился здесь немного иной, и борьба между ними шла не совсем на уровне реальности, не поделили большее — поняли по-разному суть прощения и надежды на возрождение.