Холодное зеркало острых осколков разбилось в душе, пустоту отворяя, не зная, не ведая, только стеная, слепоту предрешая.
— Мы не выберемся, да?! — с ужасом снова глянул на сестру Райли, видимо, заметив, как расширились ее глаза, какими стали безразличными. Но его голос заставил вернуться, перестать отражаться в зеркале своей пустоты. Она не могла сказать, что они не выберутся, это звучало бы слишком ужасно.
Неужели так все и учли враги?
Слово «враг» здесь звучало отчетливее и ясней. Враг не абстрактен, не придуманная фобия перед каким-нибудь государством, не боязнь ядерной войны, не опасения перед вторжением инопланетян-зомби-призраков.
Враг посадил в клетку, враг причинял боль, реальную боль в реальности без бытия.
Неужели всё учли? Джейс заставляла свои глаза смотреть и смотреть на дверь. Она уже думала, что, может, вообще подкоп сделать. Ради Райли она могла бы землю хоть зубами грызть, если бы кто-то вновь посмел связать руки. Но нет, этого позволить она не могла, ощущала, что надо торопиться. Смотрела.
Вот оно! Так просто! Как же просто!
Намного проще: клетка закрывалась только на задвижку. Вот и ответ, почему пленников привязывали. Выходит, это была клетка для животных. Вероятно, пираты промышляли не только работорговлей, но и браконьерством. Были стальные клетки, в них держали пленников покрепче, а их посадили, как животных, как леопардов. Так вот как ощущают себя пойманные звери, так вот как им страшно, когда везут их невесть куда, невесть зачем.
А люди приходят в зоопарк и смотрят на клетки, смотрят в глаза зверей. Что если вдруг станет все наоборот? Взгляд доберманов с той стороны, со стороны свободы вызывал в сознании почти галлюциногенные видения животных, которые приходят в «людопарк» и смотрят, как люди грызут кости за решетками.
Сторожа, доберманы… Как выбраться? Да и веревки Райли надо было чем-то перерезать.
Внезапно собак отвлек вой других собак, диких, голодных. Доберманы унеслись куда-то, с той стороны донесся лай и короткие автоматные очереди, от звука которых Райли вжал голову в плечи, пытаясь заткнуть уши, да еще возгласы:
— ***! У них бешенство! Бешенство!
Комментарий к 4-5-6-7. Кто-то плачет, а кто-то молчит Из этой главы по биографии героев: Джейс и Райли родом из Торонто. У их отца был зоопарк, который перешел Райли. Джейс же занималась биатлоном, но сломала ногу в аварии.
====== 8-9-10. Больше, чем родня ======
Он был мне больше, чем родня —
Он ел с ладони у меня, —
© В. С. Высоцкий «Кругом пятьсот»
Райли дрожал всем телом, а Джейс безотчетно поняла, что это их шанс выбраться. Неважно, что там за суматоха началась, но она обещала явно достаточно скоро завершиться. Джейс моментально вскочила, хоть и вновь чуть не упала. Ноги едва ощущались. На четвереньках она подползла, извиваясь всем телом, к двери, дернула деревянный кол, служивший задвижкой. Дверь поддалась. Свобода! Неужели это был путь на свободу?
— Джи! Не бросай меня! — шептал Райли, понимая вдруг, что его-то веревки никуда не делись. Сестра сначала попыталась развязать путы брата, но сбитые затекшие пальцы почти не слушались, хоть она усиленно ими шевелила. Нет, разбираться с узлами времени не было. Лай бешеных диких собак становился все тише, видимо, их отогнали. Предстояло оставить брата одного на какое-то время. Как это страшно звучало, но выбора не было.
— Сейчас… Потерпи! Я вернусь! — твердила Джейс, то вставая, то снова падая на четвереньки, то вообще по-пластунски продвигаясь к бунгало сторожей, надеясь найти там нож и, быть может, какое-нибудь иное оружие. Она знала, что там находятся враги. До бунгало ей дойти не удалось: тюремщик стоял к ней спиной. Он почти сливался с темнотой, которая полностью укрывала джунгли, даже несмотря на несколько фонарей, которые работали от гудящего генератора для освещения лагеря и клеток.
Да, враг стоял к ней спиной, за поясом маячила рукоять ножа. Джейс оцепенела на миг, не зная, куда бежать, как спастись. Враг держал пистолет-пулемет наперевес, оружие вскинул на случай нападения диких собак. Но если бы он заметил, что пленник сбежал…
Страх быть застреленной едва ли посетил, а вот ужас от того, что Райли тогда не сумеет сбежать… Нет! Этого Джейс не могла позволить!
Вновь все оценочные суждения, все мысли о великом, добром, прекрасном отключались. Какое уж прекрасное! Пират мог обернуться в любой миг, он просто шел по направлению к бунгало, а теперь, очевидно, должен был развернуться и пройти мимо клеток. За день перетирания веревок Джейс уже знала, откуда приходят сторожа. Да, именно сейчас он и должен был обернуться. И тогда бы в нее всадили острые жала молниеносных ос-пуль. Нет! И Джейс оказалась быстрее.
Быстрее! Она умела быть быстрой, скорость реакции, координация движений. Она тренировала в себе эти навыки, но никогда не думала, что придется их вот так применять. Быстрее! Она резко подалась вперед. Враг как раз намеревался развернуться, но за миг до этого она успела выхватить клинок из ножен на его поясе. А он все же осознал, что произошло и практически нажал на спуск. Но нет: она не позволила. Она сжала рукоять ножа обеими руками, выставляя их тараном вперед. Руки с ножом…
Мозг ее отключился. И эти сильные руки не дрогнули.
На враге не оказалось бронежилета. Лезвие ножа слишком легко вошло в его живот, провалилось, как в липкую кровяную трясину. Враг попытался закричать, но Джейс, взвившись пламенем, зажала ему рот ладонью, вытащила лезвие из живота и перерезала горло. Враг упал, захлебываясь кровью, которая фонтаном брызнула из его ран. А она, уже несущая на себе следы этой крови, не дрогнув ни на миг, подхватила пистолет-пулемет.
Она убила. Убила впервые ради Райли. Убила. Убила. Убила. Райли. Райли. Райли. Брат. Ради брата.
Впервые убила ради брата.
И даже не ощутила чего-то, что обычно ощущают люди, как показывают в кино. Например, тошноту, ужас первой крови на руках. Да, кровь кровью, и пират явно не заслуживал особенного сожаления. Главное, что Райли был жив. И все. Сознание даже не рассказало, что она убила. Что это то самое жуткое слово. То, что только вчера она и представить не могла. Только вчера она не могла помыслить об убийстве животного, не то что человека. А сейчас вот так хладнокровно и яростно зарезала врага. Почти бесшумно. И даже не задумалась, даже не ощутила этого. Первое убийство, которое обычно запоминают все. Да, она запомнила навечно этот страшный день. Но когда отключается мозг, остается только реальность, которая не определяется ни прошлым, ни будущим.
— Джи, что с… — ужаснулся Райли, увидев, что выцветшая водолазка сестры и ее смуглое лицо залито пятнами свежей крови. Ужасно же она выглядела в тот миг.
— Бежим! — прохрипела надрывно девушка, едва ли ни за шкирку вытаскивая Райли из клетки. Вот он настоящий шанс! И его упускать — преступно.
— А Лиза?! Где моя Лиза?! — брызнули слезы из глаз Райли, когда он оказался на свободе, относительной свободе.
— Бежим! — невероятно жестко сомкнулось кольцо пальцев на запястье брата.
Тяжелая всегда была рука у сестры. Он не мог сопротивляться. Джейс опасалась новых караулов. Видела, что их клетка стоит возле забора, сделанного из листов ржавого металла, а в заборе-то оказалась дыра, но слишком узкая. Тогда пришлось и правда делать подкоп. Райли бестолково болтался возле нее, как телок возле коровы, или жеребенок возле лошади, впряженной в непомерно тяжелый воз. А землю приходилось рыть руками, ногами, лезвием ножа. Вот разве только грызть не пришлось. Девушка сбила все пальцы, стесала ногти. Страшно сказать, что теперь напоминали ее руки. Кровавое месиво, залепленное грязью.
Но лаз был расширен, и она не думала о себе, заставила Райли пролезть первым. Хорошо, что он тоже оказался достаточно тощим. Но все же чуть не застрял. Осознав это, забился в панике. Джейс, сжав зубы, толкнула его вперед. Он вылетел в джунгли, покатившись кубарем, она нырнула следом.
И она понятия не имела, куда идти, но осознавала, что обязана вести за собой брата.