— Лиза! Где Лиза? Где Оливер? — скулил Райли, понимая, что сестра уводит его прочь от лагеря.
— Мы вернемся за ними, когда пошлем сигнал бедствия!
— Но ты же слышала, Ваас… Они называли то чудовище Ваасом… Он… С Дейзи… Моя Лиза… Пираты, — Райли снова заплакал, но бежать за сестрой не перестал, а она надеялась найти хотя бы подобие тропы.
Оказалось, что лагерь находится на возвышении, на холме. Им повезло, что не подняли тревогу. Определенно повезло с нападением диких собак. Может, там оставались друзья, но Джейс не видела возможности возвращаться. Все же она была слишком слаба, чтобы противостоять пиратам, даже если кисть ее теперь плотно сжимала пистолет-пулемет. Несколько незнакомое для нее оружие, боевое оружие, но все ж она знала, как с ним обращаться.
Да, она пообещала себе, что разведает, где остальные, что даже попытается выцарапать их из лап врагов, чтобы, как прежде, смотреть в глаза Райли. Она и так ощущала себя слишком виноватой перед ним. Теперь в особенности. Вытащит, только сначала найдет для младшего безопасное место.
— Снова бешеные твари! — донеслось со стороны лагеря вместе с лаем собак. Очевидно, нападала целая стая, и все бешеные, потому что нормальный зверь не полезет на людей.
— Бешеные, — обмер Райли, остолбенев, Джейс уже приходилось чуть ли не волоком тащить его через густой лес, ощущая, как растительность с мясистыми листьями бьет по лицу, чинит преграды из ломанных корней и цепких лиан, острых камней, на которых пару раз уже навернулся брат. Ноги его не держали. Мало того, что с Лизой могло случиться теперь что угодно, много того, что где-то сновала целая стая бешеных собак. А собаки ничуть не лучше волков, особенно дикие. Брат окончательно поддался панике.
— Все хорошо, Райли! Все хорошо! У нас прививки от бешенства! — твердила ему сестра, успокаивая и его, и себя, зная, что джунгли таят столько опасностей, что не стоит перечислять. Если и была справедливость, удача, Провидение. Хоть что-нибудь, любая весть с неба, из-за грани миров, доказательство, что зло не должно побеждать. Если хоть что-то из этого существовало… Тогда должны были выбраться. Должны. Не наткнувшись на хищников. Не наткнуться бы на врагов, это уже зависело от них, от нее.
Неужели Провидению теперь не простить ей? Ведь она убила… Она взывала ко всем силам спасти брата. Брат впал в панику и не желал ее слушать.
Свет луны сек джунгли ночным хороводом теней. И казалось, что тени все идут за ней, все следят за ней. За ними, звездами-светляками, сиротами мира. Не счесть, сколько их помимо этих двоих. Через лес да не к свету, где земля не согрета светом лунным полынным, горьким, тяжким и дымным.
— Райли! Куда ты! Райли! Не туда!!!
Крик. Пространство крика искажало волной, сошедшей с уст, скривленных ужасом исчезновения всего в лице лишь одного.
Куда бежал брат? Брат поворачивал назад. А только запутали следы, а только речушку перешли, чтоб доберманы не нашли. И дальше — куда угодно, в неизвестность. Но ему показалось страшнее то, что будет потом, чем-то, что было теперь. Выкуп. Пираты. Он будто не слышал о рабстве, он забыл о продаже. Он боялся собак, бешенства.
Очерк мира неровным почерком раскроил, словно череп, неровную материю жизни вне бытия или на пике. Что случилось. Поведать бы. Только росчерк расскажет, скованный почерк, страшный мазок по холсту чьей-то ночи в безумье чужом.
— У меня нет! Нет прививки от бешенства! — оттолкнул от себя сестру Райли так, что измученная Джейс чуть не упала, ударившись спиной о мохнатый ствол длинной пальмы. Старшая вспомнила, что ей лет десять назад пришлось сделать прививку от бешенства из-за укуса крысы, она тогда первая шла по полю, Райли за ней. Хорошо, что не его укусили. Райли испугался мучительных уколов, ведь его никто не кусал, несмотря на то, что вот уже несколько лет заведовал зоопарком. Райли боялся. Как же он всегда боялся. И сейчас не струсил. Нет, он сошел с ума от страха.
— А-а-а! Нам не туда! Откуда тебе знать?! — размахивал он руками, спотыкался на кочках, перекатывался кубарем в реку, петлял среди деревьев, блуждая кругами. Джейс пыталась схватить его за руку, продолжить вести, куда угодно вести, только бы подальше от проклятого лагеря. А там уже завывала сирена тревоги, пропажу и труп обнаружили. Слишком близко завывала. А ведь мнилось, будто ушли далеко. Далеко, высоко, но дальше себя не сбежать.
— Стой! Не туда! Там лагерь пиратов! — кричала сестра, а глазах все плясали блики солнечных зарниц. Света слепящего мира вечных тавтологий, имманентных себе, где люди смотрят в глаза зверю через клетку для потехи. А однажды зверь посмотрит на человека обратной перспективой через клетку. И в череде мясистых листьев глаза ночи мигали, сквозь их лунный блеск стелился лай и вой. Это были псы, они пришли. С той земли всем чужой.
И страх обматывал протухшими бинтами, как мумию, несчастного брата. Он носился кругами, он хватался за голову:
— А-а-а! Я не побегу туда, туда, в джунгли! Я не побегу! Джунгли опаснее… За нас заплатят выкуп, и нас отпустят! Заплатят… Отпустят…
— Нас продадут! Райли! — кричала ему Джейс, пытаясь схватить, тряхнуть за плечи, поминутно ей ныне чудилось, будто погоня уж близко, будто уже не спастись. Лай смешивался с хрустом стволов, шепотами гадкими веток, что морочили в кромешной тиши, сквозь которую короткими хлопками доносились выстрелы. То ли с собаками воевали стаи человечьих псов, то ли уж преследовали беглецов.
Джейс пыталась схватить брата, но он теперь воспринимал ее, как чудовище, которое тащит его в берлогу на расправу. Как он мог… Вернуться к электрическому свету подальше от ледяной темноты душной ночи.
Сестра, задыхаясь, бежала за ним, надеясь отвратить от пути назад, к уничтожению.
Но Райли не хромал, Райли бегал быстрее. Он снова рванулся к лагерю, из которого они только выбрались.
— Райли, что ты делаешь!!! Райли! — закричала она так, что сорвала голос, не имея возможности больше вымолвить ни слова.
Вспоротое тело души пульсировало сердечным кораблем, которому в морях крови стало болотно рассекать венозную и артериальную. Красная и синяя. Выбирай себе кровь.
Райли забыл о сестре, он всегда о ней забывал.
Джейс споткнулась, упала с невысокого обрыва в мелкую реку, которую они только пересекли, упала прямо на больную ногу. Если бы она окончательно не охрипла за миг до падения, джунгли услышали бы крик раненого зверя. Раненого в самое больное. И даже здесь не в сердце, прямо в душу, растерзанную, вывернутую до дна. Казалось, сердце билось теперь наружу, его полоскала вода в неглубоком мутном ручье. Мутном, как глаза тюремщика. Этого проклятого Вааса. Хотели все урвать… И Райли оказался из таких. Нет. Джейс не верила, Джейс снова ненавидела себя за такие мысли. Как она могла подумать! Ведь это ее младший брат. Он просто… Он просто струсил. Это приходилось признать. Но, может, не струсил. Сошел с ума, его еще детский мозг не выдержал такого слома-излома. Да, просто сошел с ума. Так легче объяснять, почему оказалась одна среди джунглей на неизвестном острове в безымянном квадрате карты ночи вне сна.
Сумасшествие — всего лишь оправдание. Она знала. Но как мог Райли. Как мог он так глупо…
Лунный свет листья неизменно сек. Чет-нечет-чет. Сек как сердце ее снаружи. Сердце ее не в счет.
Она попыталась подняться. Вода немного успокаивала боль в ноге. Джейс несколько раз выдохнула и вдохнула. Припала к воде, забывая, сколько гадких бактерий и насекомых может содержать безымянный приток.
Мир без имени вовсе. Остров по имени Рук. А за ним как пустыня. Пила жадно воду, чтобы встать и идти дальше. Дальше, на поиски брата, который сбежал, скрылся из виду. Она пила воду. Вот и за Стиксом испробовала пищу того мира. Танатос с ирокезом ждал часа теней.
От воды полегчало немного, но и стало больше тошнить. Устойчивый кашель и леденящие волны холода, распространявшиеся по телу, скручивавшие живот, уже не замечались. Главное, чтобы не мешали двигаться дальше. И теперь вот мешали.
«Что же мне делать? Что? Что делать? Мне что делать? Что делать мне? Делать что мне? Де-ла-ть-ть-ть, » — слова смешивались в кашу, слова не имели смысла.