Первые выстрелы Севериана снесли голову одного из таллаксов. Два болта попали прямо в место соединения шеи и головы. Очередь из трех снарядов прошла сквозь бедренное сочленение второго киборга, опрокинув его на палубу.
Аливия не сильно доверяла своему мастерству владения серпентой, чтобы тратить боеприпасы на такой дистанции. Она перемахнула через ограждение и спрыгнула в толпу внезапно запаниковавших зрителей.
Женщина жестко приземлилась и кувыркнулась, сбивая с ног людей. Колотя ногами и локтями, она поднялась, а затем воспользовалась пистолетом и прутом, нанося удары в незащищенные лица.
Аливия услышала оглушительные выстрелы болт-пистолета Севериана. Удары масс-реактивных снарядов о броню. Бинарные визги и хлесткие разряды молниевых орудий.
Женщина не стала обращать внимание на Лунного Волка.
На нее напали безумцы в длинных одеждах, но Аливия не тратила пули на них. Размахивая подобранным на лестнице прутом, женщина каждым ударом крушила черепа и ломала руки и ноги, оставляя за собой полосу завывающих тел.
Аливия шла вперед, выставив перед собой пистолет и подняв над головой арматуру. Вместо попыток остановить ее, люди старались убраться с ее пути.
Она увидела алтарь и окровавленное, только родившееся на нем существо.
— Трон, нет… — вымолвила Аливия.
Севериан, не колеблясь, использовал людей в качестве живого щита. Они утратили право на жизнь, став частью происходящего. Поэтому ему было абсолютно безразлично, умрут ли они от его рук или же от молниевых разрядов таллаксов.
Лунный Волк шел сквозь толпу, убивая каждого, кто был настолько глуп, чтобы не убраться с его пути. Некоторые напали на него, словно веря, что и в самом деле смогут навредить ему. Он оказывал вселенной услугу, убивая этих безумцев, прежде чем их глупость убила бы кого-то другого.
Сверкающее лезвие гладия Проксимо Тархона не уступало в остроте фотонному оружию. Ни один из известных Севериану оружейников не смог бы добиться подобного результата.
Очень жаль, что его придется вернуть.
Утверждая, что сотни людей не являются для него угрозой, Севериан не хвастался. Для облаченного в силовой доспех и превращенного генотворцами Императора в высшего убийцу это был очевидный факт.
Залитый кровью по пояс воин сбился со счета убитых. Несколько дюжин. Возможно многие десятки. Недостаточно.
Легионер сгреб троих людей и швырнул их в ближайшего таллакса. Они разбились о стальную броню, но другого воин и не ожидал. Молния превратила их тела в пепел.
Низко пригнувшись, Севериан врезался в киборга. Массы трансчеловека в броне было более чем достаточно, чтобы опрокинуть машину на спину. Гибрид из плоти и механизмов рухнул на пол, но таллакс не был роботом с набором медлительных команд и руководящих логических схем. Внутри машины находился живой разум, чьи рефлексы были связаны с фибросвязками мышц.
Таллакс быстрым кувырком поднялся на одно колено и активировал оружие. Но Севериан разрубил гладием сверкающую казенную часть орудия и вставил пистолет между сцепленными кольцами горжета.
Внутри бронированного корпуса один за другим разорвались три болта. Миг спустя частица жизни внутри робота погасла. Лунный Волк укрылся за телом киборга, и там, где он только что стоял, полыхнула зеленая вспышка.
Таллакс повалился на бок, и Севериан в тот же миг увидел трех оставшихся киборгов.
Они приближались. Но находились слишком далеко друг от друга, чтобы атаковать вместе.
— Вы умнее, чем выглядите, — заметил Севериан.
Таллаксы пробивались через паникующую толпу, и тех, кто не успевали убраться с их пути, давили ногами.
— Но не достаточно.
Взорвались три гранаты, оставленные легионером на своем пути.
Вивьен закричала, когда на них изверглась скрученная скользкая масса. Это была морщинистая змея с радужной чешуей и вытянутым черепом, напоминавшим отвратительную смесь лисы и рептилии. Красная от крови и липкой слизи, она шипела и металась от боли своего рождения.
Голова существа разделилась на четыре клиновидных сегмента, каждый из которых наполняли длинные изогнутые клыки, блестевшие ядом. Из глаз сочился гной с красными и желтыми прожилками.
Вивьен и остальные отползли насколько позволяли оковы. Дети кричали и дергались в своих цепях, обдирая в кровь ладони о металл. Голова змея метнулась и вцепилась в раненное плечо Урии. Кожистые железы на шее вздулись, и полуживой мальчик забился в конвульсиях, когда в его тело проник яд. По коже распространились пурпурные пятна, как чернила на воде, а изо рта хлынул поток зловонной вспенившейся желчи. Стремительно развернувшись, змей вонзил клыки в ногу Оскара, и ребенок закричал от боли.
Раздалась серия оглушительных хлопков, и люди завопили.
Змей проигнорировал шум и выпустил Оскара, повернув разделенный на четыре части череп к Веспер. Чудовище метнулось вперед и дважды укусило — в руку и в шею.
Лалик умерла следующей, пытаясь защитить Ивали от атаки монстра. Она завыла, когда яд проник в нее, и змей накинулся на Ивали.
Вивьен закрыла глаза, но расслышала сквозь жалобные крики боли девочки вопли из толпы…
Вивьен резко открыла глаза.
Эти крики были такими же испуганными, как и ее собственные.
Люди бежали, а по всему помещению хлестали разряды молний, отражаясь от гигантских колонн и балок. Она мельком увидела гиганта в серой опаленной броне, который бросился на высокого однорукого робота. Воин исчез из виду, когда над ней поднялся смертоносный змей, широко открыв окровавленную пасть.
— Нет, пожалуйста! — закричала Вивьен, когда чудовище бросилось на нее.
Мелькнула рука и схватила змея за шею, его клыки щелкнули в сантиметре от девочки.
Рассвирепевшая тварь изогнулась и укусила руку спасителя Вивьен.
Аливия ударила змея головой об алтарь из ящиков.
Чудовище забилось, хлеща во все стороны похожим на длинный кнут хвостом.
Аливия приставила ствол серпенты Ферлаха к черепу и нажала спусковой крючок.
Голова взорвалась фонтаном крови и костей.
— Ты не навредишь моей дочери, — заявила женщина.
Агония была невообразимой, ничего подобного Аливия не ощущала за всю свою долгую жизнь. Боль растекалась по ее телу, словно раскаленный электрический заряд. Нечеловеческий метаболизм женщины, мистический и почти бессмертный, боролся с укусом змея, с ядом, рожденным в космическом пламени.
Звуки криков и стрельбы исчезли.
От обезумевших синапсов в глазах потемнело, а мышцы ног свело судорогой. Аливия держалась за ящики, изрыгая пурпурную желчь.
— Мама! — закричал голос неподалеку.
Она подняла глаза, но увидела только размытую тень. Женщина знала этот голос, но не могла вспомнить, чей он.
— Ребека? Это ты? — прошептала она, горло словно сдавило тисками. — Милка?
— Это я, мама, Вивьен.
Аливия кивнула и из нее хлынула пурпурно-черная рвотная масса. Ее грудь вздымалась, словно кузнечные мехи, но ее снова вырвало. Струя отвратительного яда залила ящики.
Женщина сморгнула слезы, услышав тошнотворный треск и влажный звук отделяемой от костей плоти. Она судорожно вдохнула тошнотворный из-за запаха некроза и свежей крови. Никогда в жизни Аливия не была такой слабой, она с трудом удерживала серпенту.
Аливия обняла Вивьен, ее отравленная плоть вспучилась и покрылась пурпурно-желтыми пятнами. Женщина крепко прижала дочь к груди, не позволяя смотреть на происходящий на алтаре ужас.
Укушенные дети менялись.
Невидимый творец их переделал.
Преобразовал.
Раздувшиеся под действием нематериальных ядов тела лопнули, судорожно и с неестественной энергией двигаясь к невидимой цели. Эмпиреи придали новый замысел их плоти, мясо стекало с костей и сливалось в одно нечестивое целое.
Второе пришествие, безупречное рождение кошмара.
Он рос быстро, превращая принесенную в жертву мертвую плоть в одновременно поразительную и отвратительную форму. Изящные конечности обтягивала мягкая розовато-лиловая кожа. Блестящее и гладкое, с когтями, рогами и кошачьими глазами существо, тем не менее, было прекрасным. Его влажный язык обещал в равной степени вершины наслаждения и невероятные пытки. Взращенный в чреве умирающей расы и порожденный запретными желаниями суккуб.