И — финальная часть священнодействия — единственная пуля в винтовке.
Только она осталась у Эристида, и порой ассасин, доставая неиспользованный заряд из казённика, бережно катал его по ладони. Прикосновение холодной латунной гильзы успокаивало Келя, её вращение, почти неощутимый вес смертоносного заряда — всё это помогало обрести уверенность. Словно якорь, пуля удерживала его здесь и сейчас, не давала уплыть.
Маркировка по окружности капсюля сообщала, что заряд произведен на Телемахе, в одной из секретных кузен, находящихся во владении круга Виндикар. Созданный с допуском в несколько микрометров, подходящий только к винтовке «Экзитус» и никакому иному оружию, патрон был новым — выпущенным за один солярный год до того, как его выдали Келю. Заряд обладал точно распределенным балансом масс, а сама пуля, представляющая собой компактный бронебойный снаряд со сбрасываемым поддоном и разделяемым активным сердечником, обрела жизнь на центрифуге в нуль-гравитационном цехе мануфакториума.
Идеальная. Безупречная. Готовая. Подари ей убийство — и пуля расцветет.
Эристид рассчитал время преодоления ущелья, от мига, когда лицо Гора появится в прицеле — а ассасин немедленно нажмет на спусковой крючок — и до момента попадания. Ему предстоит попасть точно в глаз магистра войны — Кель предпочел бы правый, но сгодятся оба, — чтобы максимально увеличить шансы на мгновенную смерть повелителя Лунных Волков. Как только пуля пронзит роговицу, запустится процесс фрагментации заряда вплоть до нанометрового уровня. Крохотные, фрактально заточенные осколки разойдутся сферой миниатюрных кинжалов, движущихся на сверхзвуковой скорости, что создаст ударную волну, способную растерзать даже постчеловеческую плоть и расколоть крепкие, словно сталь, кости бога войны. По оценке ассасина, в случае идеального попадания вероятность мгновенной смерти цели составляла один к семи. Разумеется, с учетом прочих факторов убийство на месте становилось менее возможным, но катастрофические повреждения мозга, не приводящие к биологической гибели организма, входили в критерии успешного выполнения задания.
Меньшее будет расценено как провал миссии.
В расчетах Кель исходил из того, что цель будет стоять неподвижно, без шлема и прикрытия в виде метаэнергетических барьеров.
Цель, отличная от всех прочих. Цель… Существо, подобных которому никогда не убивали смертные люди…
— Невозможно.
Произнес ли ассасин это вслух, или воздух прошептал слово ему на ухо? Сложно сказать. Эристид часто забывал, как звучит его голос.
Может ли человек убить примарха? Может ли смертный сразить полубога? Часть Келя хотела на собственном опыте узнать, возможно ли это; другая часть с криком отвергала столь дерзновенный замысел. В самом начале миссии высокомерный, полный самолюбия ассасин считал, что сможет выполнить задание.
Но, после всего произошедшего, Эристид думал иначе. У него возникли сомнения.
Именно поэтому Кель должен был выстрелить — чтобы убедиться.
Чтобы заставить шепчущие голоса умолкнуть.
Виндикар.
Высокий готик, Старо-Терранское происхождение (до Раздора, прибл.) Инфинитив настоящего времени действительного залога от «виндико».
Сложное слово, образованное сложением корня «виндик» — «защитник, охранитель» и основы «дико» — «говорить».
Лексическое значение (многозначное слово): защищать; освобождать, вызволять, избавлять; утверждать, доказывать; мстить или карать.
Он хлебнул воды из дырявой фляги, ощутив пустой и безжизненный вкус пресной жидкости. Внезапно и ярко Кель представил, как пил вино, воспоминание вспыхнуло, словно факел в тёмной пещере его разума. Ассасин уставился на бутылку, и, обнаружив, что очиститель в её горлышке забился частицами грязи, вытряхнул их. Интересно, это Литэ принес ему фильтр или Эристид сам нашел запасной модуль на дне рваного вещмешка? И то, и другое представлялось возможным.
А потом вопросы мгновенно схлынули — он услышал сирены, завывающие в ущелье.
Это определенно не было галлюцинацией, повсюду метались маленькие летающие дроны, механогибриды в орлином обличье, пронзающие сумрак тонкими лучами поисковых сенсоров. Что они пытались найти?
Кель мог лишь догадываться о настроениях «Мстительного духа», но сегодня корабль явно вел себя раздражённо. Ассасин уже пробыл здесь достаточно долго — и сколько же? — чтобы сообразить: что-то пошло не так.
Шло сражение. Где-то там, наверху, в сотне палуб отсюда, за стенами стратегиума, магистр войны и капитаны Сынов Гора занимались смертоубийством — Кель скорее чувствовал, чем знал это, но к тому времени он уже больше доверял инстинкту, а не рассудку. Эристид позволил себе превратиться в дикое, ведомое примитивными реакциями животное, терпеливого хищника. Исчез человек, вынужденный планировать и ждать, ждать и планировать. Келя не интересовало, за что бьются участники далекой схватки, подобные мысли были слишком смутными, отвлеченными и легко ускользающими. Всё, чего хотел ассасин — чтобы Гор пришёл к нему.
И так будет. Кель видел это во сне-видении, деяние уже свершилось на каком-то ином плане времени и вероятности. Так шептали ему голоса.
— Эристид!
Ассасин резко повернулся, услышав сиплый голос, зовущий его по имени, и увидел матроса, бегущего по палубе к укрытию. Серва била паническая дрожь, а из пореза на щеке текла кровь, заливая лицо.
Выругавшись, Кель бросил быстрый взгляд на железный каньон. Несколько механических птиц, прервав спиральные облёты ущелья, разворачивались в их сторону — должно быть, услышав крик этого придурка.
Уже не в первый раз ассасину захотелось, чтобы камуфляжный плащ работал, как следует. Будь он в полностью исправном состоянии, Эристид просто залёг бы и завернулся в маскировочную ткань, а дроны приняли бы Келя за холодную стальную балку, выступающую за край мостика. Но сейчас истрепанный и дырявый плащ мог прикрыть ассасина лишь в диапазоне видимого света, от провидцев ближнего действия, как и термальных, ультрафиолетовых или магнитно-звуковых сканеров он не спасал.
Эристид устремился к Литэ, резкими жестами приказывая тому найти укрытие.
— Тихо, придурок, тихо! Они приближаются, не видишь, что ли?
Палубный матрос кое-как спрятался за теплообменником.
— Я пришел предупредить вас, господин Кель.
Вблизи лицо серва выглядело иначе — татуировка, ведьмин знак, казалась более детальной, чем раньше, линии, нанесенные краской, превращались в шрамы, распухшие и налитые кровью. Кроме того, Литэ смотрелся изможденнее прежнего, глаза и щёки матроса глубоко запали. Даже кровь, текущая по лицу, выглядела ослабевшей — жидкой, больше похожей на багровые чернила.
Чернорабочий не обращал внимания на пристальный взгляд ассасина.
— На борт корабля кто-то проник, — выпалил матрос, не переводя дыхания, — говорят, отряд воинов, направленных самим Сигиллитом!
Кель удивился тому, что упоминание титула лорда Малкадора заставило его, в буквальном смысле, вздрогнуть. Не в силах разобраться в столь странной реакции, ассасин проигнорировал её.
— Они пришли за Гором?
— Конечно! — на лице серва смешались удивление и смущение, словно ответ подразумевался сам собой. — А за кем же ещё?
Схватив человечка за плечи, Эристид яростно затряс его.
— Сколько их? Где они? Говори!
Литэ поднял руки, пытаясь защититься от внезапно набросившегося на него ассасина.
— Никто не знает! Поэтому наблюдатели и рыскают по кораблю, они ищут пришельцев! Ты что, не понимаешь? Если легионеры убьют его, то освободят всех…
— Нет! Нет! — заорал Кель в лицо серву. За спиной ассасина раздалось жужжание стальных перьев — механические птицы, почуяв тепловой след, неслись к ним над бездной, не переставая зондировать и сканировать пространство.
Но в тот момент Эристид не думал о них, полностью поглощённый мыслями о том, что шанс, предоставленный ему судьбой, может так и не воплотиться в жизнь. Такого не может быть. Гора не должны убить какие-то самозваные агенты, посланные этим трижды проклятым псайкером! Видение обещало Келю, что он получит возможность сразить чудовище!