Наконец они вырвались из города, паря над водой, подлетая к статуе рогатой женщины, с факелом в руке. Над ней клубилась туча, чернее самой ночи, непроглядный мрак, постепенно принимавший форму, повторяя очертания статуи. Оцепеневшая от ужаса и восторга Ядранка видит, как вспыхивают глаза черной великанши, как поднимается длань с горящим факелом и осеняет обеих женщин. Ниса вскидывает руки и с ее губ срывается торжествующий крик, которому вторит раскатистый хохот. Он подхватывает Нису и Ядранку, словно ураган щепку, кружит их… и мягко опускает. Ядранка оглядывается — она лежит в кровати, среди смятых, мокрых простыней. Торопливо оглядывается на детей — те мирно спят, улыбаясь, когда их носики щекочет склонившаяся над ними Ниса.
— Ты, конечно, можешь попытаться прогнать меня, — не оборачиваясь, говорит жрица, — но лучше от этого не будет никому. А если сделаешь, как я говорю — выиграем все.
Немного найдется мест на восточном побережье США более пагубных чем Большое Мрачное Болото. По сей день рассказывают легенды об окутанных туманной дымкой трясинах, кишащих ядовитыми змеями и аллигаторами, о капищах чернокожих жрецов Гуллаха, о призраках и живых мертвецах, что и поныне бродят средь густых лесов.
И стоит ли удивляться, что именно это место выбрала Ниса, чтобы именем Темной Богини воззвать к местным духам и демонам. Выбрав заброшенную негритянскую хижину, в которой в незапамятные времена укрывались беглые рабы, Ниса восседала на прогнивших досках, из которых проросла густая трава. Никакая одежда не прикрывала ее обнаженное тело, но ни одно из кишащих тут кровососущих насекомых не село на ее белоснежную кожу. Ведьма сидела с закрытыми глазами, выглядя совершенно отрешившейся от окружающего мира, но на самом деле уши ее чутко прислушивались к каждому звуку, наполнявшему болота. Оглушительное кваканье лягушек становилось все громче и в такт ему чуть заметно подрагивало горло Нисы — единственное движение, выдававшее в ней живого человека.
Здесь, во тьме черных болот она открывала разум темным силам, взывать к которым она обучалась еще в египетском Гермополе. Стены хижины покрывали магические символы, вынесенные ею из древних гробниц, хранящих секреты черной магии унаследованной египтянами от древней Стигии. В окруживших хижину болотах, крокодилы доедали тела утопленных жертв, пока Ниса взывала к божествам, что древнее Осириса и Гора, Сета и Исиды, и самого Солнца-Ра. Воплощения мрака и бесконечного ничто, боги и богини с головами лягушек и змей: Нун и Наунет, Хух и Хаухет, Кук и Каукет, Ниау и Ниаут. Она взывала к первой и величайшей Богине Хаоса, впервые зашевелившейся во мраке материи в обличье гигантской лягушки — Хекат, изначальном темном божестве, в иные времена и эпохи носившего другое имя. Ныне древняя богиня воплотилась в облике «квакши Хеке», смотревшей с каждого второго плаката Тодта. Во всем мире нашлось бы не больше десяти человек, знавших о тайном значении забавного мультяшного персонажа, ставшего главным символом предвыборной компании. Ниса уже провела ряд ритуалов в выбранных ею местах вдоль течения реки Миссисипи — от Большого Болота в Миннесоте до населенных призраками болот Луизианы. Сейчас же она принялась за аналогичные места на Атлантическом побережье США.
Первый раз она воззвала к Хекат еще в той, прошлой жизни, участвуя в обряде Богини-Лягушки, вместе с гермопольскими жрецами. Второй раз случился в Южгороде, когда Ниса, во время одного из своих ночных бдений совершила темный обряд в куманских плавнях. И сейчас, во время ее третьего бдения, по другую сторону Атлантики, в камышовых плавнях, откликались пробужденные ею странные, неестественные существа.
Глава 4
Брекекекекс, коакс, коакс!
Брекекекекс, коакс, коакс!
Болотных вод дети мы,
Затянем гимн, дружный хор,
Протяжный стон, звонкую нашу песню.
Браконьер Андрей Белевский шел по ночному лесу к реке, где утром он поставил несколько сетей. Он рассчитывал на богатый улов, — последние несколько дней он возвращался домой с неплохой добычей и надеялся, что и сегодня ему повезет.
Андрей был невысоким коренастым парнем, с темными волосами и карими глазами, настороженно поблескивающим из-под челки. Своим промыслом он занялся едва вернувшись из армии, как впрочем, половина станицы Егоровской, — рыбинспекция появлялась в этих краях нечасто, а с тех пор как прекратил свое существование местный колхоз, в станице не было других источников дохода. Многие подавались в поисках работы в ближайший город, но Андрей из-за проблем с законом избегал там появляться. Он предпочитал промышлять дома, а рыбу сбывать знакомым торговцам.