Когда прозвучал обеденный гонг, Жюли обнаружила, что стол накрыт лишь для нее одной. Ее высочество обедает в другом месте, у нее деловые свидания, но к ужину она будет дома и надеется, что мисс Брюс тоже будет свободна. Она намерена обсудить с ней нечто крайне важное, сказала ей горничная. Жюли была уверена, что речь пойдет об ограблении, совершенном прошлой ночью.
Жюли продолжала расспрашивать молодую горничную о подробностях, пока та убирала опустевшую тарелку и заменяла ее суфле на осетрину со свежей голландской спаржей, маленькими теплыми булочками и наливала горячий кофе в высокий стакан со льдом.
— Мисс, никто не знает, как он вообще забрался внутрь. Ее высочество была в гостях. К счастью, на ней был ее любимый бриллиантовый браслет. Когда она вернулась, Симона стала помогать ей раздеваться. Ее высочество попросила Симону на минуту выйти из комнаты — вероятно, она хотела спрятать браслет в сейф. Ну кто, скажите, мог догадаться, что сейф встроен в постель? Неожиданно раздался крик, Симона вбежала в спальню и увидела металлический ящик, обитый внутри бархатом, — он был раскрыт. Может быть, мисс, вы его видели?
Жюли покачала головой:
— Нет, я никогда его не видела. Я только знала, что он там.
— Сейф был пуст. Ограбление, очевидно, произошло в то время, когда принцесса была на званом ужине. Она уехала в восемь вечера, а вернулась около одиннадцати. Но наш дом сам по себе недоступен, словно сейф! Вы же знаете, как тщательно запирает двери и Окна Перкинс! А как нас, слуг, допрашивали полицейские — словно у нас нет никаких чувств…
— Это их работа, — заметила Жюли. — Лично к вам они не имеют никаких претензий, и я точно знаю, моя тетя вам очень доверяет.
Горничная немного успокоилась, когда услышала дружеское расположение в голосе Жюли.
— Так-то оно так, но мы не спали всю ночь. Фотографии, отпечатки пальцев, расспросы, суета… Они обыскивали мою комнату, даже ящики с бельем!
— Может быть, вам предоставят дополнительный выходной, — улыбнулась Жюли, опасаясь, что слуги могут обидеться и покинуть ее тетю.
— Это было бы отлично! У моего парня выходные по четвергам, и мы хотели пойти на Кони-Айленд искупаться.
— Я постараюсь уговорить ее высочество.
— Вы так добры, мисс. Большое спасибо.
Казалось, этот день никогда не закончится. Хотя Жюли и защищала свою тетю в разговоре с Бертом Уилсоном, сейчас она чувствовала, что сама не верит в реальность ограбления. Возможно ли, чтобы ее тетя пошла на обман, намереваясь получить деньги от страховой компании? Жюли не могла согласиться с этим. Тетя учила ее, что самое главное достоинство человека — честь. Учила, что честным надо быть не только с другими, но и с самим собой.
— Никогда не лги себе, — вновь и вновь повторяла она своей племяннице. — Это легко. Мы стараемся казаться лучше, чем есть на самом деле. Стараемся не замечать своих эгоистических мотивов. Если ты заметишь в себе эту слабость, Жюли, будь беспощадна к себе так же, как была бы беспощадна к постороннему человеку, совершившему нечестный поступок.
Нет, тетя Джорджия не могла стать участницей этого плана. Где же истина? Украдены ли драгоценности на самом деле? Может быть, она тайно их продала? Или она действительно намерена обманом получить страховку? Жюли мучительно пыталась обдумать все эти варианты.
Но, даже предполагая худшее, а именно что принцесса Собелли разыграла это ограбление, Жюли продолжала считать ее честной и хладнокровной деловой женщиной. Ей ли не знать, какое дотошное расследование начнется поповоду ограбления на сумму в четверть миллиона долларов? Ей ли не знать, что ни один любитель не сумеет обмануть профессионала? Это безумно опасно! Разоблачение в подготовке и осуществлении подобной махинации стало бы крахом не только фирмы «Собелли», но прежде всего репутации самой принцессы. Вероятно, думала Жюли, тетя даже угодила бы в тюрьму. Ведь она не имела ни малейшего представления о том, что предусмотрено законом в отношении тех, кто обманывает страховые компании.
«Это опасная игра», — сказал мужчина по имени Марк. А тетушка Джорджия ответила: «Я готова к этому». Затем она что-то говорила о длительной подготовке и о том, что наконец сделала решительный шаг.
Так как несколько ее ближайших друзей в это время года жили за городом, заполнить вторую половину дня Жюли оказалось нечем. Гардероб, купленный для нее тетей, был таким разнообразным, что никакие мысли о покупках и в голову не приходили, да ей и не хотелось выходить на душную улицу из прохладного дома.
Она прошла в библиотеку, взяла наугад какую-то книгу и начала бесшумно перелистывать страницы, бросая косые взгляды на два стоящих рядом кресла, где недавно сидели тетя и мужчина по имени Марк. Очень привлекательный, как сказала тетя Джорджия. Неженатый. Казалось, он не слишком привык к женскому обществу. Он умеет хранить секреты, сказал он, потому что у него нет жены. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Нет времени для любви.
С облегчением она заметила, что наступил вечер и пора переодеваться к ужину. Затем Жюли услышала голос тети, встреченной внизу Перкинсом. Обычно тетя не пользовалась лифтом, поскольку стремилась сохранить хорошую форму. Она говорила, что положение обязывает ее заботиться о том, чтобы бедра не очень-то расползались вширь и фигура не расплывалась. Правда, особых причин для беспокойства у нее быть не могло, потому что тело ее оставалось стройным, как у девушки.
Жюли не отправилась сразу к тете на второй этаж, потому что после деловых встреч та предпочитала отдохнуть, пока горничная расчесывает ей волосы, принять ароматизированную ванну, сделать прочие необходимые процедуры, благодаря которым ей удавалось сохранить свою внешность.
Не успела Жюли надеть шелковое платье без рукавов с золотыми блестками, так хорошо сочетающееся с цветом ее карих глаз, как в дверь постучала Симона, горничная принцессы.
— Ее высочество спрашивает, не потребуется ли вам помощь?
— Спасибо, Симона. Застегните мне, пожалуйста, молнию.
Пока горничная выполняла ее просьбу, Жюли украдкой смотрела на нее в зеркало. Глаза девушки покраснели от бессонницы, губы дрожали. Казалось, она сейчас расплачется.
— В чем дело? — спросила Жюли мягко.
Симона начала говорить, но голос ее от волнения вздрагивал:
— Вы слышали об ограблении, мисс?
— Я услышала об этом по радио, возвращаясь в Нью-Йорк на машине, а подробности узнала за обедом. Горничная Уилок сказала, что слугам пришлось несладко. Мне так жаль, что вас побеспокоили…
— О, мисс, — вздохнула Симона. — Мне кажется, полиция меня подозревает. Ведь я — личная горничная ее высочества. Они уверены, что я знала о сейфе. Они…
— Принцесса знает вашу честность, Симона, и то, что вам можно доверять.
На лице девушки появилось недоверчивое выражение.
— Не все так добры, как вы, мисс. — Заметив, что Жюли раздражает невольная критика ее тети, она добавила без всякого выражения: — Ее высочество в гостиной.
Жюли кивнула и сбежала вниз на второй этаж. Она сгорала от нетерпения увидеть тетю, но в то же время не спешила выплеснуть на нее свои новости.
Джорджия Собелли сидела в большом глубоком кресле в гостиной. Она была красива той особенной красотой, которая всегда будет для Жюли недоступна. Черты ее лица были близки к совершенству, а профиль походил на камею. Свои иссиня-черные волосы она не красила, и над ушами можно было заметить седину. Принцесса прекрасно знала, насколько это впечатляет. У нее были жгучие черные глаза и кожа цвета магнолии. Сегодня на ней было длинное белое платье, а поскольку моду она игнорировала, то держала в руках огромный черный веер из страусовых перьев. То, что на любой другой женщине показалось бы смешным, на ней выглядело как дополнение к ее яркой красоте, красоте принцессы Собелли.