В магазине Хэрри Уинстона она присмотрела бриллианты: ожерелья, браслеты и огромный прекрасный камень, подобный знаменитому «Кохинору». Остаток жизни она была намерена провести в роскоши.
Леди Мэйдок решила покинуть Нью-Йорк и провести несколько недель в английском имении своего мужа. Замужество дало ей определенный социальный статус, который она никогда не получила бы иным путем. Скоро она купит себе дом на Ривьере и, возможно, в Швейцарии.
Владея бриллиантами, можно купить себе все что угодно! Она сняла бриллиантовые серьги и поднесла к глазам, любуясь игрой света. Ради них она шла на риск, но бриллианты стоили этого.
Тем не менее ее не покидало чувство, что пришло время выйти из игры. Она больше не доверяла Нортону. Он и раньше не внушал ей доверия, но она вынуждена была связаться с ним.
Леди Мэйдок хрустнула пальцами рук. Почему эта дурочка Брюс оказалась во дворце в тот самый момент, когда Чарльз принимал товар? Почему? Леди Мэйдок так и не сумела выудить из девчонки никакой информации во время морского путешествия. Оставалось неясно и поныне: была ли она просто любопытной дурочкой или что-то скрывала? Совершенно очевидно, что Жюли не наводила справок о Нортоне и роде его деятельности. Но если она его в чем-то подозревает…
Леди Мэйдок ощутила внутреннюю дрожь. Убийство означает тюрьму. Пожизненную! Нет, Чарльза необходимо убедить, что Жюли не имеет ко всему этому никакого отношения. Если это не так, безопаснее будет обеспечить ее молчание деньгами.
Она сняла трубку и набрала номер дежурного в отеле «Нью-Йоркер». Вскоре послышался голос Нортона.
— Лиз? Что случилось?
— Дела идут неплохо. — Она рассказала ему о своем разговоре с новой секретаршей принцессы. — Это даст нам возможность быть в курсе всего в случае, если у нее сдадут нервы. Ты получишь первый отчет завтра вечером.
— О'кей. А как насчет любопытной кошечки? Что она задумала?
— Я держала ее на поводке все утро. Ничего особенного не произошло за весь день. Обычная гастроль по магазинам. Она помогала прежней секретарше выбирать вещи для приданого. Насколько я знаю, ни о чем ином они не говорили.
— Остин тоже так считает?
— Он шел за ними от «Эберкромби» до «Бонуит». Но это не то место, где мужчина может остаться незамеченным, особенно если он похож на боксера. Остин ужасно бросается в глаза.
— Он их упустил, да?!
— Нет, конечно, нет. Он связался с Хелен Фейнз, и она следовала за ними весь остаток дня.
— Фейнз… Какого черта!
— У нас не было выбора. — Леди Мэйдок перешла к обороне. — Я не могла сразу подобрать подходящего человека.
— Ты вовремя спохватилась, но ты совершила ошибку, — произнес Нортон ледяным тоном.
— Что это значит?
— Хелен Фейнз арестована. Она позвонила из полицейского управления адвокату и попросила внести за нее залог.
Леди Мэйдок ощутила внезапный холод.
— В чем ее обвиняют?
— Ты же знаешь…
— Ах, да!
— Как они ее вычислили? — угрожающе спросил Нортон.
— Чарльз! Умоляю, только не это! — В ее голосе звучало отчаяние. — Паршивка Брюс к этому непричастна!
Ответом было молчание.
— Чарльз, я клянусь, она ни при чем!
— Конечно, — заверил ее Нортон. — Я не могу обидеть кошечку… — Он усмехнулся и бросил трубку.
Глава семнадцатая
Жюли надела темно-коричневый твидовый костюм, который она заказала в Лондоне, приколола к лацкану смешную позолоченную брошку, но грустное выражение ее лица от этого не стало краше. Нет, она не должна позволять себе думать о Марке. Это причиняет ей боль.
Прошлой ночью тетя тоже причинила ей боль, сказав:
— Жюли, я надеюсь, ты не будешь вести себя глупо?
— Глупо?
— Ты не станешь предаваться романтическим мечтаниям только потому, что мистер Сефтон остановил твою лошадь? Ты слишком впечатлительна, девочка моя.
— Вы полагаете, что благодарность — это признак впечатлительности?
Принцесса улыбнулась:
— Я не говорю о благодарности, это естественно. Моя дорогая, Сефтон — не тот человек, который тебе нужен. Даже если он и думает о женитьбе, а он, я уверена, об этом не думает, ты не будешь с ним счастлива.