– Это да. Ну, сейчас всё проверим и дальше посмотрим, как быть, – ответил Мирмидонов, успокоившись. Затем взял из многомолекулярного сканера пробирку с землёй и распечатки исследований.
К моменту, когда Караулова пошла с данными исследований к Флоксу, который уже нетерпеливо её ожидал, стоя на краю трапа челнока и постукивая ногой по ступеньке, прошло как раз два часа. Флокс внимательно изучил листы с графиками, тяжело вздохнул и выслушал куратора сто семьдесят седьмого корпуса экспедиции. После их разговора Флокс отдал распоряжение всем грузиться в челноки и перемещаться на новую поляну, дальше от руин, но по-прежнему у реки, в которой гидрологи взяли пробы.
Как оказалось, здешняя земля была насыщена странными бактериями, которые активизировались с наступлением темноты и излучали лёгкий радиационный фон вкупе с выделением вредных газов. И хотя анализ воды показал совершенно пригодную среду для человеческого организма, опасность вроде бы мирной равнины у леса немного привела в чувство расслабившихся членов экспедиции. Всё же, они были на новой планете, неожиданные сюрпризы могли обнаружиться под каждым камешком.
Прибыв на новое место, похожее на равнину, но с редкой травой и более засушливой землёй, все отметили, что местные деревья выглядели более естественно, по земным стандартам, по сравнению с прошлыми.
– Видимо, хотя они и приспособились к радиации за многие годы, но всё же она меняла их, – заметил Мирмидонов, а его коллеги согласно кивнули.
После очередных исследований воды и почвы Флокс наконец получил подтверждение, что их свободный от леса участок шириной в четыре километра и длиною в семь был совершенно безопасен для обустройства лагеря. Инженеры и рабочие с рвением взялись за постройку всех нужных зданий для экспедиции. Научная команда «Вирджинии» так рассчитала время высадки на планете, чтобы у 177-го корпуса было максимальное количество светлого времени суток планеты. К местному вечеру, когда специально созданные дубль-часы показывали двадцать восьмой час местного времени, а земные – четвёртый час утра, постройка опорного пункта экспедиции завершилось.
Всего за один неполный день на равнине выстроился настоящий космический лагерь, полностью подготовленный к отражению внешних угроз, но главное – к повсеместным исследованиям Николины. Хотя все были ужасно уставшие после трудного и напряжённого дня, Ричард Флокс отдал разрешение на небольшой праздник в честь возведения лагеря «Надежда».
Кроме настороженных солдат Солнечного Союза, все учёные, рабочие и рейнджеры весело праздновали. Кто-то заиграл незамысловатую музыку на привезённых с собой инструментах, которую порой сменяли магнитные аудиофоны, воспроизводящие заранее записанную музыку Солнечной системы. Мирмидонова еле держали ноги, так что все его друзья и коллеги как один говорили, что танцевал он словно настоящий лунный автократ. В этот день Мирмидонов позволил себе наконец дать волю и спустить немного стресса в очередном стакане фруктового спирта и танцах с песнями.
Когда звёзды стали меркнуть, люди наконец начали разбредаться по своим спальным местам. Кто в бараки, кто в прорезиненные палатки. Мирмидонов наотрез отказался проводить первое утро под крышей, так что Илья, Алиса, Дезислав и ещё несколько коллег решили составить ему компанию.
– Ну что, товарищи, встретим вместе рассвет, что принесёт удачи новых открытий нашему корпусу? – спросил инженер Вазген.
– Конечно, родной! – с оптимизмом воскликнул Дезислав, словив крепыша Вазгена левой рукой, правой он дал тому стакан, и они, чокнувшись, выпили.
– Могу только разделить их оптимизм, – с удивительно кислым и одновременно довольным лицом взял голос Илья. – Мне хочется поскорее раскрыть все здешние загадки, вписать своё имя в историю человечества и со спокойной душой уйти на покой, преподавая науку молодому поколению, которое с открытым ртом будет слушать о моих невероятно гениальных открытиях! – под конец речи щёки Ильи немного зарумянились, это вызвало очередной взрыв смеха компании.
– Мечтать не вредно, друг, – со смехом Мирмидонов похлопал по плечу товарища, а его взгляд остановился на плавно исчезающих звёздах.
Александра Мирмидонова посетили мысли, которые обуревали его, по ощущениям, не менее столетия назад. В тот день он только вошёл в свою каюту на «Вирджинии», все ценные бумаги из рюкзака разлетелись по комнате, а Алиса раздавила его ручное зеркальце. Столько всего произошло с тех пор, что мурашки пробежали по спине.