Из туалета Игорь выходил с твердым убеждением вернуться в машину несолоно хлебавши. И плевать, что Костяка будет злорадствовать и подначивать... Но мента возле палаты уже не было. В паре с кем-то из своих коллег, в сопровождении медсестры, он покидал отделение. К тому времени, как Игорь подошел к восемнадцатой палате, все трое уже скрылись из виду. Или покурить вышли, или пост сняли вовсе – в любом случае время у Игоря было.
Он решительно взялся за ручку, распахнул дверь и стремительно зашел в палату. Скользнул взглядом по лежащему в койке толстяку, раскрыл чемоданчик, достал оттуда готовый к бою пистолет, не медля, наставил его на жертву.
Лепехин от изумления открыл рот, глядя на черную дырочку в глушителе. Он понял, что сейчас его убьют, но вряд ли он узнал в убийце Игоря.
Можно было объяснить ему, кто и за что наказывает его. Но настоящие киллеры не треплются, перед тем как выстрелить. Именно поэтому Игорь сразу же нажал на спусковой крючок.
Негромкий пшик приглушенного выстрела, металлический стук затворной рамы. Пуля попала толстяку в правый глаз, а это верная смерть. И все же Игорь произвел контрольный выстрел. И снова в голову...
Дело сделано. Он бросил пистолет в ноги покойнику, решительным шагом вышел из палаты, крепко затворил за собой дверь. В коридоре тишина – ни ментов, ни медсестры, как будто так и должно было быть.
С медсестрой Игорь столкнулся в вестибюле с выходом на парадную лестницу.
– Э-э... Извините, а можно спросить, – растерянно начала было она.
– Можно, – Игорь невозмутимо поднял руку, чтобы глянуть на часы. – Но не сейчас. Я очень спешу, давайте завтра.
– А-а... А кто вы?
– Завтра, завтра, – на ходу бросил он и быстрым, хотя и неторопливым шагом вышел из вестибюля.
Преследовать его медсестра не решилась, и он беспрепятственно спустился в больничный двор, с которого как раз выезжал милицейский «уазик». Как же вовремя менты сняли свой пост. Это не просто удача, это благословение сверху. Или снизу?..
Ломать голову над превратностями райских небес и адовых глубин он не стал. Внешне спокойно прошел к машине, где ждали его друзья-напарники, там стянул с себя перчатки, руки под которыми запотели так, что хлюпало. Приток свежего воздуха приятно освежил мокрую и горячую кожу – даже настроение приподнялось.
– Ну что? – выехав на дорогу, спросил Костяка.
– А ты угадай, – снисходительно усмехнулся Игорь.
Кумом королю он себя, может, и не чувствовал, но сват министру – это про него.
– Точно сделал?
– Две пули в голову, как ты думаешь?
– Круто! – восторженно протянул Серый.
– Что круто? – ревниво скривился Костяка. – Он всего лишь косяк свой загладил...
– Ну не знаю, все равно круто...
Костяка понял, что Серого не переубедить, и, махнув на него рукой, снова взялся за Игоря.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Как стрелял, нет. А так – мент и медсестра.
– Это плохо... Мент?! – как ужаленный вскинулся звеньевой. – Какой мент?!
– А который терпилу охранял... Ты с ним в сговоре был, да? – с виду невозмутимо, но, по сути, безжалостно наехал на него Игорь.
– Кто, я?! С ментом?!
– Но ты же к Лепехину мосты наводил, ты про него спрашивал. Ты что – не знал, что палата охраняется?
– Не-а, не знал, – с риском взболтать жидкие мозги в гоголь-моголь мотнул головой Костяка. – В регистратуре не говорили. Сказали только, что палата восемнадцать.
– Сказали... – передразнил его Игорь. – А в отделение подняться слабо было?
– Ну, светиться лишний раз не хотел... А то, что я с ментами в сговоре был, это ты зря! – напыжился звеньевой. – За такой базар и ответить можно.
– А это Дымычу решать, отвечать мне или нет, – с пренебрежением к нему хмыкнул Игорь.
– Ты что, про мента ему скажешь?
– Само собой. Пусть разбор устраивает, пусть сам решает, хотел ты меня подставить или нет...
– Э-э, ты чо, пацан, какие подставы! – задергался Костяка. – Ты хоть соображай, что несешь!
– Мое дело маленькое. Скажут на спусковой нажать – нажму. Не скажут – живи...
– Ты чо, в натуре, я здесь ни при чем! Братан, ты Дымычу про мента не должен говорить!..
Игорь надменно усмехнулся. Совсем недавно он смотрел в рот звеньевому, а сейчас тот готов был целовать ему ноги, чтобы снискать его милость.
– Как не должен? А если я этого мента наглухо сделал? Должен же я был как-то к терпиле подойти.
– Ты... Ты что, мента завалил? – запаниковал Костяка.
– А если завалил, то что? Страшно стало? А ведь ты в сговоре со мной был? Его кровь и на тебе тоже!
– Эй, ты чего? Я никого не убивал, – окончательно сдулся звеньевой.
– А ты, Серый? Ты тоже на дело ходил. Тебе не страшно?
– Да я чо, я ничего, – отозвался парень.
Ему тоже было не по себе, но, в отличие от Костяки, паника не трясла его за шиворот.
– Я знал, на что шел... А ты что, правда мента завалил?
– Да нет, можешь спать спокойно. Мент сам ушел... А так бы завалил, даже не сомневайся...
– Круто!
На этот раз Костяка даже не пытался принизить роль Игоря. Он уже покорно смотрел на него, го-товый подчиняться, лишь бы тот не довел дело до греха.
– Не буду я про мента говорить, – смилостивился Игорь. – Не было его, и все. Мы же одна команда, да, пацаны?
– Даже не вопрос! – выдрессированно отозвался Костяка.
– Ну, тогда все хоккей... Устал я что-то, подремать бы часок-другой...
– Может, лучше по бабам? – предложил Серый.
– А финансы?
– Поют романсы...
– Ничего, может, скоро с бабками без проблем будет, – размечтался Игорь.
Глядишь, в скором времени он станет самым крутым киллером в команде Вячика и Мирона. Сегодня один заказ исполнил, завтра другой... И Серый с ним будет, на подхвате. А Костяку придется задвигать. Кишка у него тонка, чтобы крутые дела делать...
По пути к ресторану, где ждал их Дымыч, Игорь избавился от халата и бороды. Умылся, привел себя в порядок и только после этого подал себя бригадиру под соусом собственного достоинства.
– Это хорошо, что ты терпилу сделал. А точно нигде не засветился? – с сомнением спросил Дымыч.
– Сестра меня видела, но у меня борода, очки... Не опознает...
– А если опознает?
– Удавку на шею, и все дела.
– А сможешь набросить удавку?
– Запросто, – ничуть не сомневаясь в себе, кивнул Игорь.
– Ну тогда, брат, далеко пойдешь. Если не остановят...
– Не остановят.
– М-да, уверенность в нашем деле значит мно-го... – в раздумье проговорил бригадир. – А дело наше правое, типа того... Ладно, завтра конкретно узнаем, как ты терпилу сделал. Если наглухо, тогда живи и радуйся, если нет, на второй круг пойдешь... то есть на третий... А пока на слово тебе поверим...
Дымыч вышел из ресторанного кабинета, где принимал Игоря, вернулся минут через пять, метнул на стол несколько пятидесятидолларовых купюр – как будто на карточный кон их ставил.
– Только не думай, что это гонорар. Ты терпилу за свой косяк уработал. А это чисто стресс снять... Адресок я дам, банька там конкретная, поляну с пацанами накроете – из кабака жратву возьмете. Ну а девочек вам подвезут, я распоряжусь...
Вскоре после этого разговора Серый восторженными воплями оглашал помещения сауны, расположенной на территории крупной торговой базы. Банька действительно была построена и оборудована с размахом – ясно, что для высокопоставленных гостей из обкомов, райкомов, прокуратуры, ОБХСС. Сейчас же она чуть ли не целиком была отдана на откуп черняховской братве. Одно только это показывало, кто в Петрополе хозяин...
Серый занялся сауной – растопил каменку, чтобы нагнать жар в парилку. Игорь накрыл стол в трапезной – балычок, икорка, окорока, фрукты, овощи. Шампанское, коньяк, водка...
– Девчонки любят марафет, но жить не могут без конфет, – пропел Костяка, глядя, как он выкладывает на стол коробку «Птичьего молока».
Сам он сидел с видом короля на именинах. Вернее, пытался держаться по-барски развязно. Но, похоже, он чувствовал, что нет у него больше власти ни над Игорем, ни над Серым, и это делало его старания тщетными, а манеры скованными.