Исполин — до этих слов стоявший совершенно спокойно — вдруг метнулся вперед, вытянул перед собой длинную руку — металлический указательный палец его тотчас отделился от кисти, на короткий отрезок времени завис в воздухе и, рванувшись в зал, мгновенно и точно угодил невоспитанному ифриту в лоб одной из голов. Кресло под ифритом подломилось, и тяжелая двухголовая туша рухнула на пол.
— Вот так, — продолжал Тигран, не обращая внимания на возмущенно загудевший зал. — Я просто забыл вас предупредить. Это — не простой робот, а, так сказать, комплекс механики и живого… то есть мертвого организма моего брата Андроника. Наполовину робот, наполовину человек. Робот Андроник, то есть. Прошу любить и жаловать. Робот Андроник, помимо поистине убойной мощи, обладает еще и всеми человеческими чувствами, главное из которых — любовь к своему брату. То есть ко мне. Правда ведь, Андроник?
Неожиданно для всех робот Андроник заурчал ласково и, наклонившись, огромной своей ручищей погладил по голове Тиграна. Тигран небрежно похлопал его по ноге.
— По… позвольте, гражданин изобретатель! — подал голос цутик М-мы-ы. — Что же это такое? Мы с вами договаривались только о демонстрации робота, ни о каком применении его разрушительной силы и речи не было. Вы же Мне сотрудника угробили!
Тем временем ифриты, сгрудившись вокруг сломанного Ресла, поднимали с пола своего покалеченного сородича.
— Это возмутительно! — совсем придя в себя, заорал цутик.
Тигран только хмыкнул. Робот Андроник медленно по. вернул башку в сторону крохотного М-мы-ы и угрожающе вздыбил усы.
— Не ори, да? — донеслось из динамика, вмонтированного как раз под усами. — Херез вайцез…
Цутик тут же замолчал и на всякий случай взлетел под потолок. Ифриты в зале безуспешно пытались выковырять из черепа стонущего своего собрата металлический палец, Робот взмахнул рукой, и палец сам собой вылетел из бедной ифритовой головы и со щелчком восстановился на прежнем месте. Раненого тут же понесли вон из зала. Под предлогом оказания помощи пострадавшему помещение покинула добрая половина всех зрителей. Впрочем, взвод герра Мюллера и сам герр Мюлер сидели на своих местах. Начальник восемьдесят пятого отдела милиции сорок второго округа третьего района Тридцать Третьего Загробного Мира зачарованно смотрел на чудовищного робота, который металлическим своим блеском, должно быть, напоминал ему милый сердцу корейский кухонный комбайн.
«Гут, — думал, наверное, герр Мюллер. — Зеер гут. Большая экономия. Такой один монстр заменит целый взвод ифритов. И зарплату ему платить не надо. Почему у меня никогда не было братьев или сестер?»
— Собрание закончено! — заорал с потолка цутик. — Вопрос о сотрудниках, которые будут брошены на поиски Вознесенского и Г-гы-ы, решен! Все свободны.
Тигран кивнул своему роботу Андронику и с достоинством удалился. Робот последовал за ним, гулко сотрясая зал металлическими ножищами.
Цутик М-мы-ы дождался, пока братья сойдут с возвышения, и только тогда слетел вниз — на свое место в Президиум. Усевшись на кресло, он почесал рога и объяснил сидящим рядом:
— Чтобы контролировать ситуацию, надо быть над ситуацией.
Участники заседания расходились довольно-таки поспешно. Только герр Мюллер шел позади всех, оглядывался туда, где скрылся Тигран со своим роботом, и бормотал себе под нос:
— Почему у меня не было братьев и сестер, а?
Штуковина, похожая на кабинку сельского туалета, рухнула с высоты на твердь, но не развалилась.
Степан Михайлович, лежащий в ногах у Никиты, минуту после тяжкого удара о землю обмирал от страха и думал — погиб ли он или еще нет? Потом вспомнил, что и так мертв, — и ему стало еще тоскливее.
Никита откинул дверцу, выглянул на поверхность и с удовольствием констатировал:
— Приземлились!
— Приземлились… — пропыхтел полуцутик, выползая из кабинки. — В гробу я видел такие полеты…
— В гробу! — усмехнулся Никита. — Где ты только таких выражений нахватался?
— От тебя, где же еще… Я раньше и слов таких не знал. Полуцутик оглянулся.
— А где мы, кстати, находимся? — спросил он вдруг.
Никита пожал плечами. Место, куда они попали, похоже было на большую пещеру, только со стенами мягкими, ноздреватыми, точно вылепленными из густого теста. Кое-где из стен торчали небольшие безлиственные кустики, напоминающие пучки жестких волос. Откуда-то сверху пробивались лучики света, так что темно в пещере не было.
— Не знаю, куда мы попали, — сказал Никита. — Да и Не важно.
— А что важно? — спросил полуцутик.
— Важно, — ответил Никита, — разобраться в ситуации. Где этот… попугай?
— Эй! — крикнул Г-гы-ы, подлетая к кабинке с распахнутой дверцей. — Степа хороший, ты где?
Степан Михайлович по дверной створке, провалившейся внутрь, осторожно выполз на поверхность кабинки.
— Рассказывай, — обращаясь к нему, потребовал Никита. — Все с самого начала — как тебя грохнули и что было потом?
— Гр-рохнули! — горестно подтвердил Степан Михайлович и защелкал клювом.
— Это понятно, — терпеливо кивнул Никита. — Но каким образом?
— Тр-рах! — воскликнул Турусов. — Тар-рар-рах!
— Ну вот, — огорчился Никита. — Как с ним с таким разговаривать? Давай, Г-гы-ы, превращай его обратно.
Полуцутик подумал и отрицательно покачал рогатой головкой.
— Не могу, — сказал он.
Степан Михайлович возмущенно закудахтал. Никита тоже удивился и спросил:
— Почему?
— Во-первых, — начал перечислять полуцутик, — я только заколдовывать хорошо умею, а расколдовывать… С этим хуже. Можно было бы попробовать, но я не стану.
— Кр-рак?!
— Да, почему?
— Потому что, — уверенно заявил полуцутик, — этого хмыря датчики властей засекли. Ну, что он контрабандой прибыл в Загробные Миры. И если я его все-таки расколдую, датчики снова его засекут. Проще простого.
— Хм… — огорчился Никита и присел рядом с взъерошенным Степаном Михайловичем на опрокинутую кабинку. — А как мы его тогда допросим?
— А мы его не будем допрашивать, — сказал Г-гы-ы, — я просто в мозгах у него покопаюсь и все узнаю. Я же телепат. Эй, — он дернул Турусова за пестрый хвост, — а ну закрой глаза и думай о чем-нибудь отвлеченном.
Степан Михайлович громким квохтаньем выразил отчаянный протест.
— Ладно, — легко согласился Г-гы-гы, — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Все равно я в башку к тебе залезу и в мозгах покопаюсь…
Турусов ожесточенно повертел хохлатой головкой.
«А вот хрен вам! — мстительно подумал он. — Для того чтобы у меня мозгах покопаться, загипнотизировать меня нужно, в транс ввести. А я в транс вводиться не желаю! Хватит. И так поиздевались надо мной порядочно!»
— Хр-рен! — вслух проговорил он и отвернулся, закрыв глаза, поскольку предполагал, что этот драный рогоносец может вводить в гипнотическое состояние при помощи взгляда.
«А если насильно глаза откроют?» — с испугом подумал вдруг Степан Михайлович.
Однако полуцутик ничего такого делать не стал. Он просто взмахнул крылышками, поднялся на пару метров в воздух и — внезапно сжавшись до размеров микроскопических, с жужжанием шмыгнул Турусову в правое ухо. Степан Михайлович от неожиданности и щекотки подскочил на месте и распахнул клюв, ощутив вдруг в своей голове назойливое стрекотание.
— Что такое? — хотел воскликнуть Степан Михайлович, но стрекотание уже прекратилось, и из левого уха Турусова вылетел совсем крохотный полуцутик.
Г-гы-ы надул щеки, стал распухать на глазах и очень скоро достиг своих нормальных размеров — и уселся рядышком с Никитой, который с интересом наблюдал за происходящими событиями.
— Да-а! — отдуваясь, протянул полуцутик. — Неприятная эта работа — в мозгах копаться у вас, у людей. Зато интересная. Сразу вся подноготная выползает наружу. И прошлое, и будущее, и… все.
Он вдруг подмигнул озадаченному Турусову и захохотал.
— А ты-то хорош! — воскликнул полуцутик, дергая снова Степана Михайловича за хвост. — С этой Ниночкой-то что удумал? Сам ей стихи читал под чучелом степной лисицы, а про себя мечтал, как ее это самое… на крышке рояля…