Абсолютно по той же самой причине.
Грааль — вершина мистерии
«Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; он пришел к Пилату, просил Тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать Тело. И, взяв Тело, Иосиф обшил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился» (От Матфея святое благовествование, 27:57—60).
Оно, конечно, так, но дело-то в том, что Иосиф не удалился. Да, да, знаю, все остальные евангелисты — Иоан, Лука, Марк, а также апокрифист Никодим в один голос утверждают то же, что и Матфей. Мол, удалился, и все тут, а у гроба остались две Марии — Мария Магдалина и Мария, жена Клеофа. Но ведь мы-то знаем Артуровскую легенду!
Иосиф Аримафейский не удалился от гроба. Иосифу явился Христос, живой, а из раны его, той, что нанесена копьем римского центуриона Лонгина, текла кровь. Иосиф взял сосуд и собрал в него последние капли крови Спасителя. И только после этого удалился, покинул Иерусалим, отправился в город Сарра, а оттуда поплыл в Британию. Именно он, Иосиф, «повинен» в том, что все языческое население этой земли обратилось в христианство. Сосуд, в который были собраны капли крови самой настоящей «царской» (le sang réal, Sangréal, Gréal, Grail, Graal), исчез из этого мира, был спрятан, а потомки Иосифа стали наследственными стражами Тайны. Грааль исчез, но мудрый Мерлин напророчил, что когда-нибудь да он вернется. И Грааль вернулся...
Как мы уже знаем, первым о Граале напомнил Кретьен де Труа. Правда, Кретьен романа не докончил, наверно, поэтому у него нет ни слова о Христе или Иосифе Аримафейском. Ну ни словечка. Мы не знаем, что такое Грааль, у Кретьена Грааль остается тайной. И еще одно: таинственный сосуд у Кретьена — это блюдо или тарелка (éscuelle), сосуд, которым пользовались во время пиршеств.
Вся эта история вновь всплывает в религиозной версии легенды — у Роберта де Борона («Joseph d’Arimathie»). Там перед нами уже появляется полная история Иосифа Аримафейского, крови, собранной в сосуд (который у Борона впервые становится чашей, той самой, из коей Христос вкушал во время Тайной Вечери), исхода Иосифа в Британию, передачи потомками друг другу чаши до последнего из них, того самого, который становится Королем-Рыбаком, стражем тайны чудесного сосуда до прихода истинного наследника...
Был ли Роберт де Борон первым, придавшим артуровскому мифу религиозную окраску, или же Церковь уже раньше пыталась приспособить короля Артура и Грааль к собственным нуждам, мы не знаем. Не знаем так же, каким образом в кельтскую легенду, несомненно, представляющую собой мешанину мифологий, традиций и реальных исторических событий, касающихся попыток сдержать экспансию саксов в Британию, ворвались евангелические мотивы. Роберт де Борон (как, впрочем, и Кретьен) ссылается на какие-то ему одному известные источники и таинственные книги, которые позволили ему узнать фактическую историю евангельского Иосифа Аримафейского и чудесного сосуда, связанного с Тайной Вечерей, Распятием и Воскресением. Такие «таинственные источники» — мотив в литературе старый как мир, вечно живой и вечно модный: не так давно мы говорили о «Британском документе», который послужил Джефри Монмаутскому при работе над «Историей королей». А был еще Джеймс Макферсон и сфабрикованные им «Песни Оссиана». Так что «тайные книги» и «тайные документы», из которых Роберт де Борон узнал правду о Святом Граале, можно смело отнести к той же категории, что, однако, не стало помехой тому, чтобы впоследствии они помогли некоторым сделать захватывающие дух выводы и заключения [58]. Историю Роберта подхватили цистерцианцы в «Вульгате», произведении, которое, как я уже упоминал, вероятнее всего инспирировал еще при жизни Бернар Клервоский. И теперь все становится ясно. Нет никаких «таинственных источников». Есть политика. И ничего кроме.
Что интересно, выдуманная Робертом де Бороном чаша в «Вульгате» исчезает. Грааль снова становится тарелкой, как у Кретьена. Остальное (то есть сущность и происхождение Грааля) в принципе идентично. Однако, как уже сказано, клирики ввели в действие фигуру, которой нигде и никогда раньше не было — целиком ими изобретенную, — Галахада, сына Ланселота, рожденного от него девственницей Элейной, дочерью Пелеса, внучкой потомка Иосифа Аримафейского по прямой линии.
«Вульгата» (часть, озаглавленная «La Queste del Saint Graal») поучает, что Грааль объявился в Камелоте точно в момент прибытия Галахада ко двору в День Пятидесятницы. Случилось это во время ужина после вечерних молитв. Загремело, озарилось — и вот пред очами собравшихся возник накрытый Покровом Сосуд, несомый невидимыми руками. «Дворец, — читаем мы, — заполнился наипрекраснейшими ароматами мира». А на столах пред рыцарями «явились изысканнейшие яства, и перед каждым было такое, кое он желал». А Грааль исчез так же неожиданно, как и появился.
Инициатором Великого Поиска (и в «Вульгате», и у Мэлори) оказывается наименее ожидаемая особа — не Галахад, не Персиваль, не Артур, а... Гавейн. Именно Гавейн предлагает разгадать Великую Тайну, выяснить, что же было сокрыто под Покровом. «Пусть каждый из нас, — призывает Гавейн, — даст рыцарскую клятву, что завтра же с утра отправится в поход, который будет длиться один год и один день...»
Король Артур в ужасе — цистерцианцы в «Вульгате» четко намекают на то, что король-то уже знает: грядет конец эпохи. Приближаются сумерки богов — «Gotterdammerung». Тех, других, богов. И других божеств — иных идеалов, иных, нежели те, что были установлены Латеранскими Соборами. В ужасе и дамы — грешные и безнравственные дщери Евы. Они тоже знают, что приходит конец шелкам, конец amour courtois, теперь будут четки, молитвы и власяница.
Правда, некоторые дамы тоже хотели бы поклясться и отправиться в поход, но оказавшийся в Камелоте старый отшельник Насиен гремит во весь голос, что будет богохульством и смертным грехом, ежели Грааль станут искать столь низкоподлые существа. Рыцари-мужчины, если они и не безгрешны, могут очиститься путем исповеди, но женщинам никакая исповедь не поможет. Дщери Евы нечисты и на века останутся таковыми. Куда уж им за Граалем!
Так что дамы остаются, а рыцари отправляются. Коллектив Круглого Стола перестает существовать. Рыцарям наплевать на все. Угрожающие стране зловещие гиганты и драконы, разбойники-рыцари и бандиты, саксы, ирландцы, пикты — все это материи преходящие и не заслуживающие того, чтобы ими забивать головы. Рыцари отправляются искать Грааль. Так сказать, раз, два, три, четыре, пять — я иду искать! Решили разделиться. Каждый едет в одиночку. Каждый идет своим путем. Самым первым едет единственный, наидостойнейший и наичистейший, специально для этой цели придуманный Галахад. Ну а читатель уже знает, что среди избранных рыцарями «своих путей» единственный, соответствующий, тот, что ведет к цели — именно путь Галахада.
Кто же такой Галахад?
Джозеф Кэмпбелл выводит имя «Галахад» от библейского Гилеада либо Галаада. Правда, в соответствии со Священным Писанием Гилеад не человек, а плодородная долина в Заиордани — но это место символическое, «свидетельство согласия и мира» (Бытие, 31:47 — 52) [59]. Кроме того, Кэмпбелл считает, что объяснение имени Галахада скрывается в библейской фразе «Numquid resina non est in Galaad», то есть «Разве уже нет бальзама в Гилеаде?» (Книга пророка Иеремии, 8:22.) Стало быть, артуровский Галахад должен был выступать в «Вульгате» одновременно как символ мира, примирения и бальзам, средство от страданий и всяческого зла. Утешитель и спаситель.
Истоки же вдохновения цистерцианцев, пишущих «Вульгату», Кэмпбелл усматривает в решениях, принятых на Четвертом вселенском Латеранском Соборе, созванном Иннокентием III в 1215 году. Собор этот, кроме официального призыва к смертоубийственному Крестовому походу против альбигойцев и вальденсов, установил также следующий догмат: во время святой мессы при пресуществлении даров присутствует Христос. Присутствует реально — телом и кровью. Он одновременно и священник, и жертва:
58
Взять хотя бы теорию М. Байгента, М. Лейга и X. Линкольна, содержащуюся в работе «Святой Грааль и Святая Кровь», в соответствии с которой Христос вовсе не был распят, а с помощью Иосифа Аримафейского (!!!) и своей жены (!!!) Марии Магдалины сбежал в Европу. Таким образом, «Святой Грааль» — это реальная «кровь», то есть династическая линия, тайну которой стерегли друиды, меровинги, альбийгоцы, тамплиеры, розенкрейцеры, масоны... Недостает еще только евреев и... цирюльников. Пардон, евреи есть — доказывая, что какой-то Rex Mundi, потомок и наследник Христа, все еще ожидает того дня, когда примет власть над миром, авторы то и дело цитируют «Протоколы Сионских мудрецов».
А вот цирюльников почему-то нет!
Приведенную теорию удачно высмеивает Эко в «Маятнике Фуко». —