Увы, в польском издании «Туманов Авалона» опущено авторское вступление, в котором Марион Зиммер Брэдли благодарит некоторых лиц и указывает источники, из которых черпала. А лица эти — теоретики, идеологи и предводители современных поклонников Великой Богини, сплотившихся в неокельтском и неодруидском (и очень феминизированном) движении под названием «Викка».
Во-первых, это Джеральд Броссо, фактический создатель и ведущий теоретик движения. Во-вторых, Маргарет Мюррей, британский антрополог, автор трудов «The Witch Cult in Western Europe» (1921-й) и «The God of the Witches» (1931), доказывая, что действия, известные нам под ярлыками «чары» и «шабаш ведьм», по существу, являются продолжением древнейших, уходящих в глубокий палеолит религиозных обрядов в честь Великой Богини. Мюррей стала вторым после Гарднера идеологом виккан. В-третьих, Стархью, писательница, автор книги «The Spiral Dance». В-четвертых, Элисон Гарлоу, жрица «Викка» из секты «Covenant of the Goddess».
Следует знать, что с движением «Викка» связан известный автор фэнтези Дайана Паксон, а книги Толкина, Урсулы Ле Гуин и других мэтров литературы такого рода всегда можно найти в книжных лавках викков.
Движение «Викка» можно, конечно, рассматривать как чудачество (да оно в определенной степени чудачество и есть), но того, что культ Великой Богини представляется самым старшим из известных человечеству, отрицать нельзя. Кто хочет, пусть прочитает «Белую Богиню» Грейвса. Я же не скажу больше ни слова. Не имею права. Мне нельзя.
Ну разве что еще только одно: основными культовыми предметами виккан, без которых не может состояться ни одна викканская мистерия в честь Великой Тройственной, являются чара (чаша) и меч.
Грааль и Экскалибур.
Дальше — тишина.
Who is who, или кто есть кто (либо что) в артуровском мифе
Несколько упомянутых в легенде лиц, предметов, мест и названий требуют определенных пояснений. Не потому, чтобы я подозревал кого-то в незнании данного имени либо термина — совсем наоборот. Просто таких имен и терминов слишком много.
В особенности это относится к «Смерти Артура» Томаса Мэлори, который, компилируя — до границ (а порой и за их пределы) избыточности все известные и доступные ему версии и переработки легенды, осуществил сверхчудотворное умножение некоторых названий и действующих лиц. Ошибки в транскрипциях и языковых версиях привели к жуткой мешанине. Валлийский язык — исходный язык мифа — далеко не легок ни в написании, ни в фонетике. Поэтому-то валлийские оригиналы дошли до наших дней в чудовищно искаженной очередными переписчиками форме.
Кроме искажений, свершалось указанное выше кошмарное умножение. Прототипами многих фигурантов легендарной драмы были, конечно же, боги валлийского пантеона и кельтские герои. Некоторые из богов и героев при последовательных (в смысле — очередных) переработках породили целые серии богатырей.
Так, к примеру, владыка Волшебной страны Пуйл (Pwyll) стал Пелесом, Пелеаном, Пеламом, Пелеасом и, наконец, Пелинором. Бог Гуин (Gwyn), сын Нудда, — стал сэром Гвинасом, Гуйнасом и Гвенбаусом.
Корнуоллский аналог Гуина злой бог Мелвас (Melwas) стал сэром Мелиасом, Мелиотом, Мелиодасом, Мэлгвином, Мелеаусом и, наконец, Мелеагантом, Мелегантом, Мелиагаунтом либо Мелиагрансом — нехорошим князем, похитившим королеву Гвиневеру (которая, кстати говоря, была и Гиневрой)!
Бог Бран Благословенный, которого миф размещает в валлийской стране Говер (район залива Кармартен), «расплодившись», порождает Брайана, Бреуниса, Бреунора, Брандегориса, Бранделя и Брандилеса.
В легенде «размножались» не только боги, но и смертные. Уриенс (Uriens), король Регеда, выступающий в мифе под собственным именем, тем не менее тоже дождался alter ego как король Риенс, сэр Районе и король... Нентрес. Отец Гвиневеры-Гиневры-Гвенвыфар, известный из валлийских легенд как Оргирвран (Orgyrvran), играет свою роль под именем Леодегранса, но он тоже «размножился» (раздвоился, растроился и т.д.) в Кольгреваунса, Кларивауса и даже Гувернаила.
Путаницу (с большим или меньшим успехом) пытается упорядочить литература фэнтези. Т.Х. Уайт («The Once and Future King») твердо придерживается (хоть постмодернистки и с ухмылкой) версии Мэлори. То же самое можно сказать и о Ги Джебриеле Кае. Так же, хоть и с явным уклоном в сторону «кельтскости», поступает Марион Зиммер Брэдли в романе «Туманы Авалона». А вот Стивен Р. Льюхед в цикле «Пендрагон» опирается на валлийские оригиналы и версии Уильяма Малмсберийского и Джефри Монмаутского. У него, к примеру, нет Ланселота. Подобным же образом поступает Джиллиан Бредшоу в трилогии «Hawk of May, Kingdom of Summer, In Winer’s Shadow».
Идеи других писателей мы вкратце обговорим в соответствующих главках.
Артур
...the noble Arthur, whose noble acts I purpose
to wryte in this present book here for folowyng [67] .
Об этой фигуре мы знаем уже все, так что ограничусь двумя проблемами: генеалогией и именем.
Однозначно верным представляется, что король Артур — это исходно бог Гвидион (Гуидион — Gwydion) и «родился» он путем характерной для кельтской мифологии трансформации бога в героя. Такой точки зрения придерживается и Брэдли в «Туманах Авалона»: в этой книге Гвидион — настоящее имя короля.
В валлийских преданиях (валлийцы обожали родословные и генеалогические древеса) Артур — потомок легендарного Кустеннина (Константина) Гарнеу. У Кустеннина было множество сыновей, в частности, Утер (впоследствии Пендрагон) и Майхрион. Майхрион был отцом короля Марка Корнуоллского (вспомним Изольду), Утер же... ну, чьим отцом был Утер, известно. Притом у валлийского Артура были родственники: брат Мадог и сестра Гвиар.
Ну, коли уж мы вспомнили Утера: «Пендрагон» — не часть имени, а титул, «должность». Pen — по-валлийски значит «гора», отсюда «Пендрагон» (валлийское «Пендаран») — Верховный военный вождь, римский «Dux Bellorum». По такому же принципу ирландская «гора» — Ard — служила для величания королей Тары титулом Ard Rhi. А если правильным признать написание «Бендрагон», то сразу же напрашивается аналогия с богом войны Браном, «чудотворную» голову которого именуют Утер Бен.
Однако вернемся к Артуру.
Известны попытки вывести его имя от валлийского «Гвиртур» (Gwyrthur). Довольно правдоподобна теория о происхождении имени короля от валлийского слова «arth» и галльского «artos», означающих то же, что и «медведь» (Ursus). Монах-хронист Гильдас в своем «De excidio et conquestu Britanniae» не использует имени «Артур», зато вспоминает (с неприязнью) о некоем «Медведе», вожде, который — несмотря на первоначальные успехи — довел-таки Британию до окончательного краха.
Пытаются также вывести имя короля от латинского «cataphractus» (тяжеловооруженный) — «arctarius» — «artorius» и так далее. Но такие фокусы представляются аналогами известного «метода тыка». Кто-то заметил, что кельты в Галлии почитали бога, именуемого «Mercurius Arctaius», но и это, пожалуй, тоже попытка «взять врага на ура».
А вот шутник Джек Вэнс (цикл «Lyonesse») поместил пращуров Артура меж королей им же придуманных Древних Островов, именуемых Гибрасы (мифические Hy Brasil). По Вэнсу, Утер Пендрагон был потомком Олама Магнуса, короля Лионессе. Браво, Джек!
И под занавес один довольно малознакомый курьез из биографии короля Артура. Я позаимствовал его из «Смерти Артура» Мэлори. Так вот, Артуру, этому богобоязненному рыцарю и благородному королю, следовало бы выступать в фарсах и кукольных представлениях в паре с царем Иродом, ибо, как и Ирод, он довел дело до убиения невинных младенцев. Зная по предсказанию Мерлина, что он погибнет от руки ребенка, родившегося в день праздника Бельтайн, Артур приказал под страхом смертной казни выдать ему всех родившихся в тот день младенцев. Затем велел погрузить их на корабль и пустить на волю волн. Множество невинных детишек погибли, но чудом уцелел оказавшийся среди них Мордред, и предсказание Мерлина сбылось. На поле брани под Камланном.