Олли Бонс
Нет звёзд за терниями
Эпиграф
За железным плетеньем стеблей и шипов,
Показалось, звездою блеснула мечта.
Никаких сожалений у тех, кто готов
Непомерной ценою стремиться туда,
Отвергая сомненья и страх,
Оставляя себя на шипах.
Ты прошёл это поле, едва уцелев,
Только главного так и не понял. Гляди,
Что манило тебя — отраженье в стекле,
Настоящие звёзды горели в груди.
Ты их все растерял по пути.
Глава 1. Гундольф. Вокруг Вершины
Лето третьего года новейшего мира подходило к концу.
В этот солнечный, но не жаркий день на Вершину Трёх Миров взошли двое — широкоплечий светловолосый мужчина лет сорока и тоненькая девочка, едва достающая ему до плеча. Белые пряди её волос трепал ветер.
Девочка ненадолго отвернулась. Скрестив руки на груди, она оглядывала зеленеющие окрестности. Повела плечом, и плащ, укрывающий её сзади до колен, качнулся.
Впрочем, если приглядеться, становилось понятно, что это вовсе не плащ, а серебристо-белые крылья, сложенные сейчас. Перья едва заметно мерцали, будто окутанные лёгкой дымкой.
— Наверное, я пожалею, — сказала девочка, оборачиваясь и жалобно поднимая брови. — Я уже жалею. Глупость мы задумали…
— Договорились ведь уже, — твёрдо сказал её спутник. — Я буду осторожен, обещаю. Оружие у меня есть, припасы…
— Как и у других, только их шло два десятка, а ты один!
— Так мне потому и легче будет. Одного, глядишь, никто и не заметит, если там враги. Я далеко не пойду, осмотрюсь, а через две недели встретимся с тобой на этом самом месте. Если не смогу прийти в положенное время, я весточку оставлю. В убежище на той стороне, в тайнике.
Девочка всё молчала, грустно глядя на него, и мужчина поторопил:
— Давай же, Марта, открывай врата, пока нас не хватились!
Пернатая вздохнула, покачала головой и повернулась к серебристым аркам, возвышавшимся неподалёку.
Арки эти состояли из цельных стволов, причудливо изогнутых, и не людская то была работа. Корни необычных деревьев уходили в толщу земли, лозы росли и сплетались, оставаясь живыми. Почву вокруг усеивали семена, маленькие, светлые, будто из четырёх половинок сердечка. А вот листьев у серебряных лоз не было.
Однажды их пытались сжечь, убить в них жизнь, и лозы долго стояли чёрные, помертвевшие. И надо же, как изменились за последние годы.
Девочка погладила тонкие стволы, к чему-то прислушалась, ведомому лишь ей, и выбрала одну из арок. Вынула из складок белых одежд нелепый нож, грубо выструганный из дерева. Поморщившись, провела лезвием по ладони и тут же прижала её к серебристой коре.
Арку затянуло туманом, и сквозь его зеленоватый морок проступили очертания иного мира.
— Ну, до встречи, — сказал мужчина, поправил лямку заплечной сумки и торопливо шагнул вперёд.
— Удачи тебе, — донеслись до него прощальные слова. — И обязательно вернись, слышишь?
Открытые ненадолго, врата растаяли, оставив человека один на один с незнакомым ему, неприветливым миром. Первым делом странник огляделся.
Миров было всего три: Лёгкие земли, оставшиеся позади, Ясные, куда пока никто не совался. И Светлые, родной мир Марты, где она когда-то родилась в первый раз.
У пернатых, в отличие от людей, два рождения. Сперва — яйцо. Затем из него, согретого родительским теплом, на свет появляется младенец. Дальше уже дитя растёт, как самое обычное. Крылья прячутся до поры, и со стороны ребёнок пернатых выглядит сущим калекой с кривой спиной.
Это меняется в день пятнадцатилетия, когда дитя проходит Испытание. Поднявшись на Вершину, бесстрашный малыш делает шаг с самой высокой точки, и в падении раскрываются крылья. С этого дня пернатому не повредят уже ни яд, ни оружие, ни болезни — лишь клинок из древесины лозы может разрезать плоть. Глаза меняют цвет, становясь прозрачно-голубыми, точно подсвеченный изнутри лёд. Пернатый, прошедший Испытание и принявший свой истинный облик, может песнями ускорять рост всего, что рождает земля.
Лёгкие земли благодаря Марте вновь начали зеленеть и дышать. Такая юная, да ещё в одиночку, не могла она сделать многого, но и этого хватило, чтобы спасти людей от голода. Его костлявый призрак надвигался уже на деревушки и города, истощённые бездумным правлением господина Ульфгара.
Путник вздохнул, припомнив, как Марта проходила своё испытание три года назад. Не было у неё ни поддержки родителей, ни положенных почестей, ни праздника. Лишь страх да спешка, да кучка случайных спутников, и солдаты господина Ульфгара стреляли вслед. Сам он, Гундольф, пытался тогда остановить девочку, в последний миг узнав, что Испытание не проходят до пятнадцатилетия. Марте в тот год исполнилось лишь одиннадцать.