Кружка оказалась пуста, и Кори захлестнула ярость.
— Где моя вода?
— Моя, твоя, какая разница? — пожал плечами этот несносный человек, с которым приходилось делить помещение. — Ну, пить захотелось, а кружка на двоих у нас одна. Уж прости, не мог я выложить твою воду на стол да за своей сходить.
Можно было вынести многое: кошмары, внезапное предательство Хагана, вынужденную остановку в чужом враждебном поселении и нестерпимую боль в руке, но поодиночке. Всё сразу — это уже слишком. Горло сдавило, и всхлип не удалось сдержать. Тут же нахлынули стыд и досада на себя.
Несмотря на стиснутые зубы Кори трясло. Свидетель постыдной слабости замер — тёмный силуэт на фоне круглого окна. Провалиться бы, исчезнуть, стереть себя из его памяти! Сейчас откроет рот, скажет что-то едкое…
— Ах ты, пресвятая Хранительница, — смущённо пробормотал сосед. — Да принесу я тебе воды, не реви только. Что ж ты нежный такой!
Он ушёл и, действительно, вскоре вернулся, поставил на стол доверху полную кружку. Осталось только уронить туда каплю, но пробка никак не вынималась. Правая рука болела так, будто в неё вонзили дюжину раскалённых спиц, и совсем не слушалась. И сдерживать слёзы становилось всё труднее. Одна уже поползла, щекоча и обжигая.
Что стоило выпить проклятые капли с вечера? Нет же, вздумалось поберечь. Будто не ясно было, чем такое кончается!
— Давай помогу, — предложил чужак.
Не дожидаясь ответа, он поднялся с места, потянул к себе пузырёк и легко вынул пробку.
— Болеешь чем? — спросил он сочувственно позже, глядя, как Кори с шумом пьёт из кружки. — С руками беда, наверное? Не зря ж ты даже спишь в перчатках этих.
— Не т…
«Не твоё дело», — привычно хотелось сказать Кори, но вовремя пришла мысль, что незнакомец не заслужил грубого ответа. Может, только он один здесь и отнёсся по-доброму. И не окажись его рядом в нужный час, не удалось бы выплыть. Да мало ли причин с ним поладить! Поступок Хагана выбил из колеи, а проклятая боль затуманила голову, но давно пора взять себя в руки.
— Да, старая рана. Что под перчатками, того лучше никому не видеть, да и мне не так больно. Но лекарство сейчас подействует, и всё пройдёт. Напомни, тебя зовут Гун…
— Гундольф, — ответил тот.
— А покороче никак?
На щеках собеседника появились вдруг пятна краски, заметные даже в этот серый предрассветный час.
— Никак, — отрезал он. — Как-то дама одна звала меня Дольфи. Бр-р, до сих пор, как вспомню, мороз по коже! Я тогда был наивным пареньком вроде тебя, а она — матерью одного из моих товарищей по службе. Вечно пирогами угощала, в гости звала, а я пироги люблю, я и не думал даже… Словом, будь добр, зови меня полным именем.
— А если не Дольфи, а Гун…
— Нет, — прервал тот. — Тоже нет.
На губах Кори невольно появилась понимающая усмешка.
— Другая дама?
— Ага.
— Слушай, Гундольф, а ты правда из иного мира? Довелось слышать разговоры.
— Ну… да, — с некоторой настороженностью ответил собеседник.
— Расскажи, а?
— Рука прошла? — внезапно сурово спросил Гундольф. — Ну, вот и спи, пока есть ещё пара часов. А у меня ничего не выпытывай. Сам вон о себе и двух слов не сказал.
Что ж, ничего не поделать — не доверял. Ну да ладно, будет ещё время для расспросов, а сейчас можно было и доспать. Но не успела голова Кори опуститься на подушку, как припомнилась важная вещь.
— Гундольф!
— Чего тебе ещё?
— Спасибо, что вытащил. Мне самому бы не выплыть ни в жизнь. Я ведь не благодарил тебя, кажется.
— Подумаешь, великое дело, — смущённо буркнул тот. — Я же не ради благодарности, а ради себя.
— Как это — ради себя?
— Ну, не смог бы жить с таким, зная, что мог помочь, а ничего не сделал. Не по мне это.
Кори стало смешно.
Ты чего это? — с недоумением спросил сосед.
— Что-то ты мягок для стража! Ты ведь стражем прежде был, там, в своём мире? Наверное, у вас там и злодеев нет.
— Как же нет? — обиделся Гундольф. — Как я начинал только, сразу бросили на самые грязные участки. Мы зелёные ещё, а пришлось обходить бедные кварталы, пьяные драки разнимать да воришек на горячем ловить. Знаешь, сколько раз мне ножом угрожали? Пару раз досталось даже, несильно, правда. Мы-то по одному не ходили, а по трое, реже по двое.
— Пьяные драки — это как?
— Ну, это напьются когда… погоди, а в вашем мире есть пиво? Брага какая-нибудь, вино, спирт?