— Ага, — в знак согласия ритмично закивал головой.
— Так вот. Мне всё время кажется, что сейчас из-за угла выпрыгнет ведущий и крикнет: «Это розыгрыш!». Всё слишком нереалистично.
В ответ раздался громкий заливистый смех. Мне самой даже стало чуточку весело. Надо же такую глупость придумать! Вот, Алиска, опять ты ерундой страдаешь и забиваешь себе мозг ненужными переживаниями на пустом месте. Артём даже согнулся пополам, сидя на полу в позе йога, при этом чуть на уронив очки. Наконец, через пару-тройку минут, он успокоился, глубоко вздохнул и всё же решился признаться.
— На самом деле в чем-то ты права, — у меня от неожиданности открылся рот. Стало быть, нас сейчас снимают? Так, Соколова, соберись и старайся выглядеть прилично, а то как убожество! Я собиралась было устроить истерику, но собеседник невозмутимо продолжил. — Я не совсем слепой. У меня катаракта хрусталика. Но глаза ещё реагируют на свет, если в коридоре ты встанешь в дверной проем кухни, то я даже возможно различу твою фигуру. Конечно, если буду без очков. Дядя говорит, что это хороший знак. Мол, не всё потеряно.
— Но ты в это не веришь?
— Я прошёл через многое, Алиса. Были и наркотики, и алкоголь, и курение, взлёты и болезненные падения, смерть близких. Вера во что-либо покинула меня уже давно, — горько произнес и замолчал. Его тело было напряжено так сильно, что казалось, будто он сейчас как минимум взлетит с помощью силы мысли.
— Покажи глаза, — рискнула и попросила о невозможном. Конечно, ответ известен, но попытка не пытка.
— Как-нибудь в другой раз, — он снова пододвинулся вплотную ко мне, нащупал рукой плечо, аккуратно проведя ладонью по щеке и выше, а в конце просто потрепал по макушке. — Мы же теперь друзья?
— Да что ты заладил со своим «друзья», — раздраженно пробурчала и постаралась выгнуться таким образом, чтоб наши тела не имели точек соприкосновения. Парень сразу поджал губы и нахмурился, отдёрнув руку, словно ошпарился. Всем своим видом он показывал, что не хочет сейчас находиться в этой комнате, будто его заставляют. Ну, конечно! Какая тут дружба с таким отношением! Но было понятно, что на меня обиделись, причем очень сильно. Пришлось ворчливо добавить: — Ладно. Только вставай с утра пораньше, друг, а то нас преподы ненавидеть будут.
Эпизод 9
Как и следовало ожидать, Глеб был немного недоволен, что мы вышли из здания одновременно со Стасом. А что поделать, если этот дурак пристал со своими нравоучениями? Но не станешь же такое объяснять парню, который едва может связать предложения между собой, и то с огромным трудом и чужой помощью. Вот мне и пришлось молча отмахнуться и сесть в припаркованный джип. Я уж думала, что мы сейчас спокойно поедем к моему дому, вот только кое-кому хотелось разборок.
— Кто этот придурок? — грубо спросил Глеб, спрятав ключ зажигания в карман.
— Да учится в нашем универе, на два курса старше. В следующем году заканчивает.
— Откуда ты про него так много знаешь? — проревел и ударил своим массивным кулаком по рулевому колесу. Сердце прибавило ход, но я не подала вида, что боюсь чего-либо. — Спишь с ним?
Я прекрасно знала, что в минуты очень сильной агрессии Глебу на глаза лучше не попадаться, поэтому быстро выскочила из машины, крикнув на прощание:
— Сегодня лучше пешком пройдусь!
Вот только это не остановило парня. Он, словно остервенелый, вылетел из машины, схватил меня за руку и потащил обратно, стараясь усадить в автомобиль и при этом оставить как можно больше синяков. Их я уже не боялась. Боль со временем стала привычным, совершенно обыденным явлением. А синяк… можно замаскировать тональным кремом, чтоб окружающие не догадывались. Самым страшным в данной ситуации было то, что отец просто обожал Глеба, боготворил его и совершенно не замечал, как я с ним несчастна, как вечерами роняю слезы в подушку и наношу на побои специальную мазь, улучшающую регенерацию тканей.
— Шевели булками, пока я тебе ноги не переломал, — пробасил на ухо мой благоверный и с усиленным рвением попытался запихнуть меня в автомобиль, хотя я старалась упираться и всячески препятствовала этому. Только не сегодня, так хочется отдохнуть… Кричать в надежде, что кто-то мог услышать — бесполезно. К тому же я не собиралась. Но помощь пришла буквально из ниоткуда. Стас, на выдохе пробасив нечто несуразное, одним резким движением отшвырнул моего парня.
— Опять ты, тварь, — злобно прошипел Глеб, неуклюже поднимаясь с асфальта. Морозов посмотрел мне в глаза, словно надеясь что-то там увидеть. Может, решительность, готовность к активным действиям, но таковой там точно не наблюдалось. Я смирилась с тем, что придётся терпеть боль. Нет, не так. Я фактически ждала, когда Глеб оставит на моих руках кучу синяков и ссадин, а потом исчезнет до следующего дня, оставляя меня на целый вечер в покое.