— Алло, — нехотя ответила.
— Ты где шляешься? Время видела? — проорала в трубку мать и тяжело отдышалась. Видимо, долго не может успокоиться и высказывает своему новому жениху мнение о том, насколько же безобразна и безалаберна её дочь.
— Я в гостях, — нараспев протянула и начала вырисовывать круги пальцем на полу.
— У кого? — рявкнула снова с такой силой, что я даже испугалась.
— У Артёма.
— А-а, — с неким пониманием выдавила маман. — Занимаетесь? Вас сегодня на занятиях не было, что-то случилось?
— Нет, всё в порядке, — меня пугала эта осведомлённость и беспокойство. Я, конечно, догадывалась, что матери докладывают преподаватели абсолютно всё, о каждом шаге, но они ни разу не волновалась из-за прогулов, хоть их и было всего два. Да и с чего вдруг сменила гнев на милость? Что-то здесь не так.
— Долго не засиживайся, мы на выходные с Сашей уехали к моим родителям. Если что — звони. Надо прощаться, а то сейчас бабушка узнает, с кем я говорю, и заберёт трубку. Уж тогда держись.
В трубке раздались короткие гудки. Больше матери в нашей семье меня ненавидела только бабушка, которая не могла нормально воспринимать внешний вид, поведение и взгляды на жизнь своей внучки. Она постоянно спрашивала о моих отношениях на личном фронте и вечно издевалась, тонко намекая, что такую несуразную нескладную девушку с кучей завихрастых тараканов в голове никто не заметит. Мало того, все будут обходить стороной и креститься, дабы не навлечь на себя беду. Бабушка после 14 лет ни разу не сказала мне хорошего слова: «зачем ты так сильно красишь глаза, на дешёвку похожа», «почему ты носишь рваные джинсы, как беспризорница ходишь», «зачем тебе гитара, ты же не парень, чтоб серенады петь, перестань». И всё в таком духе. Дедушка молча выслушивал эту ругань, но ни разу и не защитил, и не оскорбил. Он соблюдал нейтралитет. И нашим, и вашим. Прошлым летом, когда я приехала к ним погостить с гитарой, он охотно брал музыкальный инструмент и играл. Но при этом, когда нас настигало несчастье в лице бабули, он быстро сбегал в другую комнату, свалив всё на меня. Этим летом я наотрез отказалась ехать к ним в город и вообще разговаривать.
— Что там случилось? — заинтересованно спросил Артём, чем сильно напугал.
— Да ничего, просто мать уехала на выходные. Мне пора. Кстати, завтра будем репетировать? — быстро засобиралась, ведь на улице уже стемнело, а идти нужно было дворами. Причём в каждом не работает добрая половина фонарей. Перспектива передвигаться по закоулкам не была радужной, но выхода не оставалось.
— Конечно, — сразу согласился парень и надел очки. — Я тебя провожу.
— Что? — недоумённо уставилась на Макарова, который спокойно поднялся с пола, размял ноги, медленно потянулся и заулыбался во все свои 32 зуба. — Ты в своём уме? Даже не вздумай собираться, я одна дойду.
— А который сейчас час? Наверное, около десяти вечера. Думаешь, я отпущу тебя одну в такое время? С ума сошла, — парень запнулся и вдруг поинтересовался. — А как тебя можно называть? Не по имени.
— Соколом обычно называют, — пожала плечами и ещё раз внимательно осмотрела этого наглеца. Он спокойно разминал затекшие мышцы и не упускал шанса «поиграть» мускулами.
— Ладно, — согласился и выпалил возмущённо на одном дыхании. — С ума сошла, Лиса?
— Хотел сказать Алиса?
— Нет, именно Лиса, — кивнул головой в знак подтверждения. Вообще-то мне никогда не нравилось, если друзья называли меня лисой или лиской, но от Артёма слышать такое даже… приятно? Поймав себя на такой мысли, я ужаснулась. Так, Соколова, соберись и не думай о мальчиках (в особенности об одном) хотя бы пять минут!
— Называй, как захочешь. Во сколько завтра приходить?
— Думаю, к 12 часам. Сможешь?
— Это же моя работа, — вежливо ответила. Парень, кажется, был настроен весьма решительно и собрался проводить меня до дома. Не удивлюсь, если до квартиры. — Слушай, я тут рядом живу, может…
Меня оборвали буквально на полуслове.
— Знаю я, где ты живёшь. Не будь такой упрямой.
— Ты первый начал.
— Хватит возражать, идём, — Артём медленно двинулся в сторону прихожей, не давая время на раздумье и шанса для побега. И отказаться, судя по всему, тоже невозможно. Пришлось повиноваться, взять под руку этого неразумного человека и выдвигаться на свежий воздух.