Глава 7
После яркого солнца под аркой показалось очень темно. Резко приглушился монотонный рыночный гул, и эхо наших с Виолом шагов зашаркало под круглым сводом.
Акведук над нами был не особо широким, шагов двадцать, поэтому через арку мы довольно быстро вышли на тихий переулок. Тихий… и вонючий.
Прямо посередине улочки в замшелой брусчатке пролегала сточная канавка, поблёскивающая медленным ручейком, от которого и шёл смрад. Двухэтажные здания без окон здесь стояли впритирку, редкие добротные двери все были закрыты — скорее всего, это зады магазинов, и где-то впереди тоже торговая улица, даже слышится людской гомон. Возле чёрных ходов кое-где был свален мусор, а между ними на цоколях чернели ржавые пятна — пьянчужка, справляющий нужду в паре домов сверху, сразу подсказал, что это за пятна.
Идеальное место, чтобы обокрасть зазевавшегося прохожего, едва настанут сумерки. Вот так вот, всего два шага от гудящей толпы, и видишь неприятную изнанку цивилизации… Не только видишь, но и чуешь.
— Вонь небесная, — буркнул я, поправляя свёрток с бронью под мышкой.
Мы вышли из-под арки и остались в тени акведука, не выходя на жаркое солнце. Виол поморщился, покосившись на сточную канаву.
— И что мы здесь забыли?
— Погоди… — я напряжённо пытался прочесть свои ощущения.
На меня, Десятого, много раз покушались, но сейчас я не мог понять свои ощущения. Странный взгляд на время исчез, пока мы спешили к арке, но чувство слежки никуда не делось.
В монолитной стене акведука проходы были через каждые десять шагов. Бард сначала стоял со скучным видом, потом встрепенулся, посмотрев на пьянчужку. Тот, закончив своё дело, как раз нырнул в одну из арок, и оттуда послышалась ругань — он на кого-то наткнулся.
Я уловил мальчишеские голоса. Через пару секунд оттуда выглянули наши юные провожатые, поймали наш взгляд, и сразу же юркнули обратно.
— Ну же… — буркнул я, снова оглядывая глухие стены домов и уходящую вверх цепочку тёмных проходов, — Где ты?
Внизу проулок очень скоро поворачивал, и оттуда, помимо вони стоков, очень тянуло рыбой. Виол поморщился и сказал, указав туда пальцем:
— Там — рыбные ряды. Их выгнали с Большой Площади, но далеко гнать не стали… Ветер с моря поддувает и сносит запах сюда.
Я кивнул. Небо над нами было чистым и голубым, с редкими облачками. Где-то за щербатым краем акведука светило яркое солнышко.
Со вздохом я понял, что сейчас слишком светло, чтобы нападать на нас. На всякий случай я выгнал из топорища Кутеня, послав его посмотреть, нет ли кого под акведуком. Тот, заглянув в несколько арочных проходов и проскользнув между двумя пацанами, которые так и прятались выше по улице, вернулся обратно.
Я старательно смотрел через его глаза, но меня отвлёк рыбный запах. Точнее, он отвлекал теневого щенка… Кутень с величайшим удовольствием втягивал его, и для меня стало дикой неожиданностью, что церберы любят рыбу.
Ну какой Тёмный Жрец мог предположить, что одно из страшнейших исчадий Тьмы может любить рыбу? Откуда вообще в великой и всепоглощающей, в необъятной и безжалостной… откуда во Тьме рыба?
— Ням-ням-ням! — возмущённо поклацал цербер у меня перед носом, передавая мне всю глубину своего голода.
Виол вздрогнул, он ещё не мог привыкнуть, что у меня есть разумный кусок тени, который неожиданно громко может тявкать.
Хмм… А теневого цербера что, надо ещё и кормить? Я задумчиво посмотрел вниз, туда, где из-за поворота тянулся запах рыбы, и передал церберу мысль, что, если он так уж желает, то может и стащить себе чего-нибудь.
Кутень метнулся, сразу же исчезнув за поворотом. Вдоль акведука падала тень, и цербер прекрасно себя здесь чувствовал.
Перед тем, как улететь, он вдруг передал мне, что из одного из проходов немного пахнуло чесноком. Он наспех влетел в него, никого не заметил, вылетел и унёсся дальше, даже не дослушав мою ответную мысль.
— Да ну твою же… — выругался я, протянув следом руку, а потом уставился на тот проход, который приметил Кутень.
Проход был ниже по проулку, и там мы ещё ничего не смотрели. Но оттуда ничего и не было слышно.
Неужели снова чеснок? Я почуял, как на моём варварском загривке дыбится невидимая шерсть.
За стеной тут рынок, с которого доносится много запахов, чесноком могло потянуть и оттуда. А уж пряных специй на рынке и не счесть, тем более, в портовом городе… Наверняка свозят их со всей Тахасмии. Насколько я помню, так называется этот континент.
Может быть, я преувеличиваю? Может, это просто паранойя?