Предположим, обо мне были предсказания. Вон и Вайкул говорил, что они ждут прихода Хморока… И всё же чеснок — это совсем свежая весточка.
Я не любил неизвестность, но и дрожать от страха не собирался. Оставалось принять как данность — кто-то знает, что мне нельзя убивать, и эти кто-то нашли меня. Каким образом, мне предстояло выяснить.
Ещё, скорее всего, мальчишки доложат о нашей стычке Сидору. Ну, с местным делягой я уж как-нибудь договорюсь.
Обыскав труп, я больше ничего не нашёл, только потемневший медный амулет, похожий на монетку, с белым пятнышком посередине. Какая-то руна, похожая на северную. Взяв его в руки, я с сомнением нажал пальцем на пятнышко, и сразу связь с Кутенем резко оборвалась. Отпустил пятнышко — всё нормально.
На плечо упал возмущённый цербер.
— Сам-сам-сам⁈ — заклацал он.
То есть, значит, когда он за рыбой понёсся, его не испугала потеря связи. А сейчас, видишь ли, он заволновался.
Из-под арки донёсся говор с рынка, напоминая, что нужно поторапливаться. Я снова шлёпнул Виола по щеке. Может, плеснуть ему холодной воды на лицо?
Воды вокруг не было, только зловонный ручеёк в канавке. Едва я покосился на неё, раздумывая, чем бы зачерпнуть, как Виол будто что-то почуял и открыл глаза.
— Маюнова… гву-у-усть, — он сразу схватился за челюсть, ощупывая её, — Вот это он мне… ваехал.
К счастью, зубы у него оказались на месте. Но я сразу ему пообещал, что это ненадолго, если он сейчас же не поднимет свою задницу. Всё же об одной вещи я не забыл…
— Что за татуировка? — я ткнул пальцами в шею мертвецу.
Это и вправду оказался северный вариант татуировки, такая вязь рун свойственна магам из Хладограда, как пояснил бард. Только он сразу отметил, что это совсем не значит, что самоубийца из Храма Моркаты.
А вот что за чёрное сердце с черепом, бард не знал. И сам впервые удивился.
— А ты уверен, что это сердце? — протянул он, разглядывая чёрную форму, — Может, орех?
На это я пожал плечами и, почуяв назревающие проблемы, толкнул барда поторапливаться. Мы схватили наши пожитки и свёртки, я быстро скрутил и балахон самоубийцы, а потом мы побежали прямо по переулку наверх.
Кутень послушно устремился за нами, показывая, что через одну из арок двигаются стражники. Шли они неспеша, что-то обсуждая, и явно направлялись под акведук просто отлить.
Что они подумают, когда найдут тело человека со странной кольчугой, было уже не моей проблемой.
Когда мы добрались до трактира, бард, естественно, поведал Креоне и Дайю о том, что произошло в переулке. Чародейка очень оживилась, услышав, что татуировка у самоубийцы была нарисована в хладоградском стиле.
И, когда послушная горничная с ворчанием унесла вонючую одежду, которую она «утром только-только выгладила», у нас состоялся маленький мозговой штурм.
Креона оттянула голову, оголяя шею и позволяя мне рассмотреть её рисунок. Татуировка серебрилась, показывая мне замысловатую руну.
Бард быстро перерисовал её на лист бумаги. Перо и бумагу нам великодушно предоставил трактирщик… За отдельную плату, конечно.
— Серебристый цвет — это холод, — пояснил бард, — Это руна Моркаты, а эти две точки показывают второй ранг. Старшая алтарница… Ну или послушница, если по-нашему, по южному.
— А в Раздорожье? — спросил я, — Там тоже послушники?
— Ну да, это у нас только Хладоград так отличился, — хмыкнул бард.
— Да потому что вы набрались всего этого межемирского новья, — буркнула Креона.
Межемир, насколько я помнил, соседняя с Троецарией страна, только на западе.
Виол отмахнулся от чародейки, потом начеркал другой символ. Он практически ничем не отличался, только немного другие углы символов, но Креона только ахнула. Я же узнал татуировку, которая была у самоубийцы.
— Да… — хрипло выдавила Креона, — Это тоже символ Моркаты.
Потом Виол нарисовал сердце с черепком. И когда Креона округлила глаза, я понял, что она знала этот символ.
— Это то, о чём я думаю? — спросил бард.
Я недовольно заурчал.
— Значит так, вы… кхм… двое, — буркнул я, — Я должен знать всё!
В разговор вмешалась Дайю:
— Я знаю, что троецарскую Моркату по-нашему зовут ещё Морцото. Это жена бога Хамото… ну, то есть, Хморока, — принцесса заметно разволновалась, — Богиня луны и холода…
Я снисходительно глянул на девчонку, похвалившуюся знаниями. Это всё я уже знал, но спросил у барда:
— Я так понимаю, Морката тоже как-то связана со смертью?
— Не совсем… Ну, то есть, как бы да, — Виол покачал головой, — Морката — жена Хморока, а именно он бог мрака и смерти. Но Хморока нет, и его наследие переходит жене…