Идан был северянином, со светлыми волосами, как и я. Неудивительно, что парик оказался чёрным. Я нахлобучил его без раздумий.
— Смотрю, ты многое предусмотрел, — сказал я.
— Никогда не знаешь, кого вдруг придётся провожать, — вздохнул Идан, разглядывая меня.
Навряд ли люди князя знали нас в лицо, да и вообще знали о нас, но принцессе Дайю мы всё же прикрыли голову капюшоном. Я прекрасно знал, как работают жернова власти в таких ситуациях. Сначала схватят на улицах всех, кто покажется подозрительным, и уж в казематах будут разбираться…
Идан повёл нас задними дворами, но совсем в другой трактир — не в тот, в котором мы нанимали его брата. Заходили мы в здание с заднего хода, и бард на пороге толкнул меня локтем.
Я переглянулся с ним, и Виол поморщился и чуть заметно покачал головой. Улучив момент, он шепнул:
— Мне не нравится заведение.
Я лишь кивнул ему. Моя интуиция уже давно подсказывала, что едва мы вошли в деревню, как началась игра по правилам Идана. Вот и хозяин трактира сразу же махнул головой проводнику, как старому знакомому, и даже не стал интересоваться, какого хрена тот припёрся через задний ход и ведёт гостей через комнаты для слуг.
Отдав сговорчивому хозяину несколько серебряных монет, мы, минуя трапезный зал, заселились в большой номер, разделённый на несколько комнат. В одной из них в центре стояла большая деревянная ванна, в которой смог бы поместиться даже я.
— О-о-о-о, Креона, детка моя луноглазая, — расплылся в улыбке бард, пожирая глазами сосуд для омовений, в котором уже парила горячая вода, — Не сомневайся, твоя спинка будет в руках самого лучшего мочальщика Троецарии. Ни один изгиб твоего тела не будет пропущен…
Виол, вокруг которого наконец-то оказалась цивилизация, заметно просветлел, и вёл себя гораздо увереннее. Сразу было заметно, что здесь он чувствует себя, как рыба в воде.
— Видит Морката, мои уши во власти самого лучшего брехуна Троецарии, — буркнула Креона, заходя в комнату.
Бард тоже вознамерился было туда пройти, будто бы не понимая намёков, но чародейка ткнула ладонью ему в грудь, выталкивая. И, прищурившись, прошипела:
— Хрен отморожу, гусляр!
— Боюсь, ваше хладочарие, вам на сей огромный предмет не хватит маны, — с удовольствием растягивая каждое слово, произнёс Виол.
— Аккумулирую, — холодно отчеканила та, всё же вытолкнув барда, — Я — мыться! — и захлопнула дверь.
Виол тут же бросился на дверное полотно и проскрежетал ногтями по дубовым доскам:
— Не-е-ет, хладочара, не делай этой ошибки… Мне нужно закончить балладу, мне нужно вдохновение! Только ты на всей Тахасмии тронула струны моей души, так дай же растопить твою промёрзшую душу! О-о-о, видит Маюн…
Дайю, слегка покраснев, наблюдала за этим, сидя у окна. Мы с Иданом тоже смотрели на драматическую сцену с причитающим бардом, затем проводник сказал мне:
— Через пару часов пойдём в Солебрег, к Сидору.
— А где он живёт?
— Сидор подозрительный, чужих избегает. Я пойду, отошлю ему весточку. Да и надо бы разузнать, что в городе происходит, неспроста все эти патрули, ой неспроста, — проводник чуть не сплюнул, но пожалел полы в номере, — Хорлова падаль!
Я подал ему руку:
— Идан, спасибо, что вывел.
Тот с лёгкой опаской пожал мою руку, которая для него была размером со сковородку. Я улыбнулся, кивая ему и протягивая золотой:
— Надеюсь на дальнейшее сотрудничество.
Тот хмыкнул и расплылся в улыбке. Взяв монету, тряхнул мне руку ещё раз и сказал:
— Не стоит благодарности. Это моя работа.
Проводник тоже стал гораздо увереннее, чем там, в магической зоне. Чувствует уже, что всё идёт так, как надо именно ему.
«Спасибо» я сказал очень легко, потому что теперь это была часть моей игры. Больше всего мне сейчас хотелось просто притянуть этого проводника и сломать ему шею… ну или садануть об косяк так, чтобы услышать хруст черепа. Одних моих подозрений мне всегда хватало, чтобы убить предателя.
Но сейчас я не спешил. Пусть сначала это ничтожество поверит в себя.
— Ладно, — Идан отошёл к двери, окинув всех взглядом. На миг его глаза задержались на Дайю, он с уважением кивнул девчонке, потом добавил:
— У хозяина швея есть. Поговорите, она всегда не прочь подработать. И, кстати, пиво и квас тут даже лучше, чем в Солебреге. Я скажу хозяину, он пришлёт, — и проводник вышел.
Бард сразу же оторвался от двери, закончив пускать сопли по «жестокосердной северной прохладе» и подошёл ко мне.
— Уходить надо, громада, — серьёзно сказал он, — У меня скоро кровь пойдёт, так струна Маюна кожу режет. Этот проводник врёт, как дышит.