— Ну… Тётя такая, с серебристыми волосами.
— А, я видел, — гордо сказал малец, — На корабле уплыла. Говорят, она в маяке была, а там страшный колдун…
— Другая тётя! — не выдержал я, — С принцессой!
Мне было трудно вообразить, сколько всего могло произойти в Солебреге за одну ночь. Но Сидору надо отдать должное, он очень быстро воспользовался ситуацией. Наверняка начал действовать, как только ему начальник местной стражи доложил о моём аресте.
— Не знаю других тёть, — пацан пожал плечами, — А принцесса, говорят, у кнеза. Ему сам Сидор её передал, чтобы тот отдал её царю, чтобы тот отдал её королю из другой страны… А Клык передал ещё и записку гонцу, чтобы тот передал её царю.
Я чуть не завыл. С одной стороны, любопытный малец оказался кладезем информации. С другой мальчишеская простота начинала меня доканывать.
Старательно загибая пальцы, я кое-как разобрался. «Отдал, передал, потом опять передал.»
— Принцесса у кнеза, так?
— Да.
— Кнез отдаст её царю, чтобы тот подружился с королём Лучевии, так?
— Наверное. Только Клык сказал, что кнез не отдаст. Ему нужно, чтоб король с царём поругались так сильно, чтоб драться.
Да, в мальчишеской голове война между двумя странами выглядела, как обычная драка. Зато мне всё стало понятно.
Сидор наверняка быстро выяснил, что за девчонка ошивается рядом со мной. Схватил ей и в качестве доброй воли отдал кнезу — смотри, преступный мир уважает тебя.
Но одновременно с этим Сидор сам отсылает весточку царю. Какому, кстати? Скорее всего, царю Моредара, ведь кнез подчиняется в первую очередь ему.
На пороге большой войны Нереус Моредарский прискачет сюда, не жалея лошадей. А скорее всего, приплывёт.
— Ну, хорошо… — я кивнул, — А зачем Сидор моего барда держит?
— Так царь приедет, а кнез сына возьмёт, и убьёт.
Я хлопнул себя по лбу.
— Да зачем кнез своего сына убьёт⁈
Пацан удивился:
— Ну ты даёшь… Ой! Ну вы даёте, господин. У кнеза нет сына.
С трудом я сдержал вой отчаяния. Да расщелину мне в душу! О, Вечное Древо… или Отец-Небо, даруйте мне мозги, чтобы понять этого мальца!
— Да смердящий твой свет! — я беспомощно потряс рукой перед мелким, но тот, к счастью, меня уже не боялся, — Ты сам сказал, что кнез сына убьёт.
— Так царский сын же…
Тут я чуть не поперхнулся. И застыл, удивлённый.
— А где ж он его возьмёт?
— Так вы ж сами про барда с гуслями спрашивали. А Клык говорит, что он — сын. Но кнезу нельзя пока об этом говорить, чтоб тот не узнал ничего.
Да, пробила-таки мальчишеская простота цельнометаллическую варварскую душу.
— Погоди. Бард, он… кхм… чей сын? Царя Раздорожья, что ли⁈
— Наверное… А у нас не один царь?
Глава 3
У пацана и вправду весь мир умещался в маленьком Солебреге, за пределами которого существовали только сказки и легенды, услышанные им от старших беспризорников. И мелкий сильно удивился, узнав, что царь в Троецарии не один, а целых три.
Эта очевидность заставила его лоб наморщиться, и он удивлённо выдал:
— Так поэтому и Троецария⁈
Сказав это, он замолк, опасливо втянув плечи. В его мире длинный язык — причина лишний раз быть битым. Но новое протянутое яблоко слегка его расслабило.
От меня не укрылось, что взгляд пацана то и дело возвращался в волшебную подворотню, из которой катились яблоки. Кутень сейчас скрывался в тени, поедая какую-то членистоногую дрянь, пойманную в помойке.
К сожалению, подсказать, кому именно Виол приходится сыном, Лука не мог. «Царь — он и царь, а какой, не знаю». Поэтому я всё никак не мог составить паззл.
Лука вгрызался зубами в большущее яблоко, но в этот раз уже не спешил с ним расправиться. На его лице читалось многое.
Ему явно нравилось сидеть в этой подворотне рядом с этим громилой, который хоть и страшный, но и кормит, и дарит чувство безопасности. Ведь как только это яблоко закончится, ему потом опять возвращаться в ненавистные трущобы.
Он видел, что я уже не задаю вопросы, и понял, что пользы мне от него никакой. Поэтому он боялся сказать даже слово, не отвлекая меня от размышлений.
Вконец запутавшись, я упёр топорище в свой нахмуренный лоб, пытаясь составить хоть сколько-нибудь логичную картину. На хрена царю Раздорожья посылать сына на юг Троецарии⁈ Его уже десять раз могли убить, начиная с того момента, как я встретил его в клетке работорговцев.
Такое вполне возможно, если у него десять наследников. Всех надо пристроить к делу, а кого-то вообще держать подальше — характер у всех разный. Вот и сбагрил блудливого Виола на юг.
Но почему тогда у Виола южная внешность? Смуглый, черноволосый, и с щетиной, которую можно брить по два раза на дню — бард всё время на это жаловался.