Просто дюжинник явно откуда-то знал, что для меня это плёвое дело — получить следующий ранг. Для опытного магистра это всего лишь несколько часов уединения и медитации, где энергетические контуры и чакры просто выправляются под новую силу.
Значит, этим и займёмся… И начнём мы… Смердящий свет! Что это⁈
Мой поражённый разум взирал на ещё один источник магии, окончательно открытый. Пока я валялся, чья-то наглая магическая рука просто влезла в моё тонкое тело и, грубо схватив скрытый узел, вытянула его и утвердила посреди магических контуров.
Я знал, что это Анфим. Его чёткий магический след ещё остался здесь… Меня взяла некая обида — втайне я надеялся ещё раз встретить Агату Ясную и разузнать подробнее, а не может ли она заодно открыть мне ещё и воздушный источник. Ну, мало ли, вдруг получится, если осторожно и нежно.
А вообще, в Троецарии же есть и магические Академии Воздуха? Наверняка там я бы нашёл великую чародейку-магистра, которая согласилась бы более детально изучить этот вопрос.
Но теперь имеем то, что имеем. Анфим ворвался в моё подсознание, которое странным образом никак не сопротивлялось, и грубо ткнул духовным пальцем в источник воздуха: «Вот он, глупый ты бросс!»
Мысленно вздохнув на такую несправедливость, я вернулся к воспалённому огненному источнику. Ладно, займёмся более важными делами…
Глава 27
Всю оставшуюся дорогу я, лёжа на полу кареты в позе зародыша, занимался медитацией — укреплял энергетические контуры под новый ранг, а заодно восстанавливал своё тело. Мне же нужно было спокойное время для уединения? Ну, вот я его и получил.
Моя недремлющая интуиция была вполне спокойна, да и Кутень, бдительно охраняющий покой хозяина, не обрывал со мной мысленной связи. Для окружающих я был в беспамятстве, но посвящённые, например тот же Анфим, прекрасно видели изменения в моём магическом нутре.
Разум настоящего Тёмного Жреца работает всегда, даже во сне. Ведь пока он отдыхает, конкуренты наращивают свою мощь… Но всё же пару раз я выплывал из глубин медитации, чтобы видеть, что со мной происходит и где мы едем.
Кутень, поднявшись повыше, показал мне вдалеке громадный город, представляющий из себя настоящий бастион. Окружённый мощными белоснежными стенами, с башнями, утыканными бойницами с пушками, Моредар был наверняка неприступен и с земли, и с моря. При этом он не выглядел мрачным, на побелку Нереус не скупился.
Да уж, Солебрег казался деревней в сравнении с Моредаром, будто раздвигающим горы монолитными стенами. Кажется, южная столица пыталась отвоевать сушу даже у моря, протянувшись от берега широкими пристанями, каждая размером с солебрежскую площадь. От обилия мачт и парусов у цербера зарябило в глазах.
В центре города на высоком холме стояла ещё одна неприступная крепость, окружённая своей собственной стеной с внушительными башнями. За ней красовался изящный, отливающий голубоватой белизной дворец с тонкими шпилями. Ну что ж, у Нереуса определённо неплохой вкус… Хотя я всё же предпочитал более мрачные тона.
Разговоры солдат сразу сменились на обсуждение, какой здесь живительный воздух, ароматный ветер… А потом так же резко заговорили о моредарских девушках, в сравнении с «бездонными глазищами» которых не только другие страны, но и вся остальная Троецария чахнет.
Две тётки и мужичок, работники той самой таверны, теснились в карете со мной, и тоже обсуждали виды из окна, хотя они видели вокруг пока что только горы да леса.
За всю свою жизнь они покидали Солебрег только для того, чтоб доехать до своей таверны. При этом явно считали себя знатоками всей Троецарии, ведь в их заведении часто останавливались путешественники с их рассказами.
Пока я слушал разговоры о том, насколько же Моредар огромен, карета остановилась, качнулась, и болтливые тётки сразу замолчали.
— Может, сядешь уже, бросс⁈ — послышалось ворчание Яроша.
Я поднялся, чувствуя, что раны на руках и ногах уже достаточно затянулись, и со скучным зевком уселся на сидение, чуть придавив крякнувшего мужичка из таверны.
Ого, как изменились виды вокруг. Поля исчезли, зато появились вокруг невысокие горы, поросшие лесом. В одном месте между ними виднелась полоска моря.
Сотник, стоящий на подножке и держащий в руках кандалы с цепью, хмуро буркнул:
— Руки, бросс, чтоб тя Мавша посолила!
— Да как же так, господин сотник⁈ — возмутилась одна из тёток, — Он же нас всех спас! Ох, Сиянушка, солнышко наше прелестное, ты посмотри, что делается…