— Ну что, помогло тебе твоё Небо, жрица?
Мой голос чуть охрип от ежедневных занятий магией и заучивания заклинаний. Только дураки думают, что знания достаточно лишь получить.
Нет, знания надо ежедневно вбивать в кровь тысячами повторений, чтобы они стали инстинктами, животными рефлексами. И только тогда маг обретёт настоящее могущество.
Губы жрицы двинулись. Она либо выдохнула, либо что-то сказала.
За неё ответил настырный бес:
«У неё нет сил. Небо покидает тех, кто не осилил путь. Только Бездна печётся о всех своих слугах».
Не снимая перчатки, я провёл рукой по её лбу, чтобы откинуть непослушную прядь.
У тёмного колдуна больше шансов выжить при контакте со священным металлом, чем с ней. Помнится, ещё Пятый Жрец имел неосторожность прикоснуться к Жрице голой рукой. Как итог, великого магистра Пятого уже давно с нами нет, а его кольцо так никто и не надел, потому что идут уже последние времена.
Да, первым делом нашу тёмную армию проредила глупость. Червонное Кольцо на пальце давало силу и власть, а вот ума не прибавляло.
Я, Десятый Тёмный Жрец, обманул всех, и теперь стою здесь. Формально нанесла удар моя рука, а значит, именно я получаю право на схождение к престолу Преисподней.
Наконец я услышал, что она шепчет.
— Счастлива видеть тебя…
И смотрит на меня так, будто видит не первый раз. Наверное, на границе со смертью уже и вправду несчастной мерещится лестница на её любимое светлое небо.
— Отец…
Я снова вскинул глаза, посмотрев на потолочные доски.
— Отец Небо? — спросил я и засмеялся, — Так вы его называете?
Мой голос слегка срывался, потому как мне недолго осталось. Тёмная магия требует много сил, жизненных в первую очередь, и сейчас энергия уходила из меня с дикой скоростью.
Поэтому надо торопиться. Либо Жрец совершит великое дело при жизни, и там, за дверью смерти, обретёт настоящее могущество, либо будет влачить вечность безвольным бесом.
А я не собирался влачить вечность. Десятый ещё ни перед кем не пресмыкался.
«Ты будешь великим, Всеволод! Величайшим. Истинно так!»
Я ухмыльнулся. Могущество откроет для меня даже двери Рая.
Выпрямившись, я поднял единственную левую руку и стал читать давно заученное заклинание.
— «Тьма сгустилась на закате, но для Тьмы то — лишь рассвет. Тот, кто плачет об утрате…»
Условия выполнены — я отдал всё, что у меня было. Моя армия, вернейшие мои генералы и тысячники ещё не знают, что обречены.
«Это — достойная жертва!»
Я вспомнил Эйслера, и ухмыльнулся. Верность достойного генерала была безгранична, и даже немного жаль, что он погибнет. Но условие есть условие…
Всё, даже самое ценное!
«Да!» — голоса уже напевали, попадая чуть ли не в унисон с моими мыслями.
И Отец-Небо, и Мать-Бездна знали, что самое ценное я потерял ещё восемнадцать лет назад, когда даже не помышлял о служении Тьме.
Войско Второго Жреца вырезало мой родной город, где я потерял любимую женщину. И этого могло не случиться, если бы не трусость генерала Коровина, защищавшего город. Большой город, полный мирных, ничего не подозревающих жителей, на убийство которых у прислужников Второго Жреца ушло много времени.
Это позволило слизняку Коровину увести своё войско. Когда я его убил? Кажется, лет пять назад, когда загнал его в ловушку.
Ну, это был его выбор… А у меня — свой.
Тьма сгущалась вокруг меня, вплетаясь чёрными перьями в мою тёмную ауру. Странно, я думал, что моя аура — это истинная чернота, но в сравнении с выросшими лепестками Бездны она казалась серой.
Что теперь вспоминать прошлое? Продажа души — дело долгое, растянутое на восемнадцать лет, и сегодня должно исполниться великое.
Продать душу — легко и глупо. Сделать это выгодно и с умом могут лишь единицы. Даже не все Тёмные Жрецы знают об этом.
— Отец… — голос юной Жрицы снова прошелестел сквозь ветви Бездны, которая окружила меня.
«Жалкое ничтожество!»
Полегче, бес, это её последние минуты, пусть говорит. С каждой каплей крови, толчками выходящей из неё, я всё ближе к истинному могуществу — а больше мне и не к чему стремиться.
Я не бесчувственное животное, и мучения жертвы не доставляли мне особого удовольствия. Но чем медленнее эта девица умирает на огромном алтаре, в который я превратил всю эту крепость и долину вокруг, тем легче исправить какую-нибудь ошибку. Это простая логика.