Я ничего не ответил. Несколько шагов, и мне открылась картина, которую я и ожидал увидеть. Трупы, обугленные и не очень, кровь, вороны…
Сзади послышались рвотные позывы — это выглянувший было Виол узрел обстановку и, зажав рот, скрылся обратно в траве. Мягкотелый тупица, как он смог упыря-то завалить?
Не учитывая нашей угнанной телеги, на дороге стояло пять повозок. Они были практически целые, если не считать порванного полога на большой грузовой телеге, стоявшей впереди. Почти на всех телегах-клетках были сорваны с петель створки, кроме одной — там обитатели, которых укусили через прутья, искромсали друг друга внутри, но так и не вылезли. Теперь она была полна обугленных куч.
Судя по всему, это был караван работорговцев.
Прямо передо мной в стоптанной траве валялось обугленное тело без ног, при жизни пытавшееся уползти в заросли, и только по богатым ножнам на поясе я узнал, что это был предводитель надсмотрщиков. Как там его, Толстый, вроде?
— Ну, здравствуй, свет палёный, — улыбнулся я, сразу высмотрев то, что мне нужно.
Склонившись и положив рядом Креону, я осторожно потянул из кулака Толстого полупустой бутылёк с красной жидкостью внутри. Бутылёк двинулся и остался в моей руке, а пальцы неудачника рассыпались в пепел.
Я понюхал жидкость. Так и есть — заказчик по имени Чумной выдал этим слизнякам противоядие, которое Толстый держал поближе к себе. Только ему оно не помогло.
Подсев к колдунье, я перевернул её. Девушка уже была почти одного цвета со своими волосами — серая и бледная, как начищенное серебро. Раздвинув синие губы, я влил содержимое.
Ну, больше ничего сделать нельзя. Осталось только ждать.
— О-о-о, Маюновы сопли… Она будет жить? — просипел из зарослей Виол. Среди травы виднелось его бледное, под стать полумёртвой колдунье, лицо.
— Не от меня зависит, — сказал я, вставая.
Я приценился к мечу в ножнах из кожи белого цвета. Потянул за рукоять, обёрнутую атласным красным шнурком. В голубом лезвии отразился мой пытливый зелёный глаз.
Изумительная работа… Даже будучи Тёмным Жрецом, я иногда проявлял слабость, оставляя себе дорогие и качественные клинки убитых врагов. Ни один тёмный трактат не запрещал коллекционирование.
При службе в императорской армии я вполне неплохо обращался с клинками, но сейчас я вообще не чувствовал тяги к мечу. Будто бы это не моё оружие.
Скривившись, я положил клинок на землю. Не убежит.
Рядом с обугленным предводителем лежало копьё, которое тоже было распространено в армии, и я поднял его. Про себя отметил, что рука ухватилась за древко более уверенно, чем за рукоять меча. Значит, навык какой-то есть.
Стал дёргать защёлку на металлическом чехле, чтоб освободить наконечник, потом, подумав, оставил так.
Первым делом я обошёл все телеги, постукивая по бортам. Если где-то внутри или под колёсами осталась хоть одна тварь, голос она подаст. Броситься у неё уже сил не хватит — солнце жарило так, что с меня уже седьмой пот сошёл.
За последней телегой высокотравье у дороги было примято, и следы уходили в поле. Там же валялся и тот самый несчастный железный колышек, который так и не смог приладить Щербатый. Понятно — наша клетка ехала в хвосте процессии.
В телеге, теперь уже последней, тоже было всего трое пленников. Но одна пленница осталась висеть, а остальные, судя по сорванным цепям, вырвались.
Я присмотрелся к висящей полуобугленной девушке — меня привлекли остатки серебристых волос, таких же, как у колдуньи холода. Сестра?
Всё же под колесом заворчал какой-то упырь и я, отскочив от телеги и быстро сняв чехол, ударил несколько раз копьём прямо под ось. Ворчание не прекратилось, пришлось добавить, и вскоре тварь затихла.
Вытерев копьё о траву, я пошёл к следующей телеге, переступая обугленные и не очень тела. Кого-то покусали мало, и они обратились не сразу. Кого-то покусали так, что нанесли смертельные раны, и они умерли прежде, чем обратиться.
С одной стороны, эти бедняги погибли, не мучаясь. С другой стороны, смерть от зубов упыря всё равно нельзя назвать безболезненной.
Я посмотрел сквозь прутья клетки, полной чёрных тел. Кажется, это мужчины, их было напичкано в телеге человек десять. Видимо, это обычные люди, не колдуны, вот их и держали скопом.
Ну, точно, караван вели работорговцы.
Тёмные Жрецы, кстати, поступали с работорговцами просто — убивали. Потому что владеть рабами могла только Бездна, а предлагать ей купить их было оскорблением. Тем более, подчиняться тоже можно только одной единственной Бездне.