Почую, как же… Ведь столько лет не чуял. Даже сейчас я не мог понять, где спрятано это плетение.
Когда мне его поставили? Каждый день я проводил обязательное магическое правило, проверяя свой разум на чистоту — так почему не заметил это?
Внутренним взором я пролетел по каждой клеточке тела, прозвонил все слои ауры. Но нет, не вижу зацепки, куда могли спрятать заклинание, но едва пытаюсь подтолкнуть память — и упорно натыкаюсь на «забвение».
Как они смогли⁈ Когда?
— Очнись, Всеволод. Неужели ты не видишь, что Небо навеяло на тебя морок? Неужели не чуешь ложь? Я, Мать-Бездна, говорю тебе — продолжай. Не позволь искушению сломить могучий разум будущего Верховного Жреца Тьмы.
Я молчал, потому что прекрасно знал, как работает магия Бездны. Открою рот, и нас свяжет нить. Тень в моём теле, пока что изолированная, смешается со Тьмой.
Свет лжёт мне? Ложь и Небо? Мать-Бездна, я надеюсь, ты это не серьёзно⁈ Да более прямолинейных и честных глупцов, чем адепты Ордена Света, нигде в мире не найдёшь.
— Спеши, Всеволод, пока её душа здесь. Почему ты медлишь? Ведь другие не будут ждать!
А я смотрел на лицо девушки, пытаясь вспомнить.
Что же я забыл? Что такое важное спрятали в моей душе?
— Всеволод, слышишь?
Да, я слышу. Слышу шаги других Жрецов Тьмы, которые спешат, чтобы перехватить главный приз. Они опоздали, потому что клюнули на мою уловку, и теперь обозлены не на шутку.
Верховным может быть только один… Остальные будут слугами, рабами, грязью у его ног.
Сунув кончик пальца под подошву сапога, я потянул руку, стягивая перчатку, и тёмные лепестки вокруг меня мгновенно зашевелились, будто взбудораженные. Потянулись к моим белеющим в полумраке пальцам.
— Ты помнишь, что ждёт тебя? Смерть настигнет рано или поздно, и ты знаешь — служитель Тьмы не попадёт в Рай. В Аду полно безвольных ничтожеств, недостойных служить даже червям! Берегись, Всеволод, ведь это уготовано тебе.
Слова Бездны колыхали Тьму и, казалось, сотрясали мироздание. А моё магическое нутро сотрясалось от шагов других Жрецов, и чёрное кольцо на безымянном пальце будто вспыхивало.
Вот Червонное Кольцо замерцало тусклым светом, и я почуял небольшой прилив сил. Седьмого Жреца не стало. Великий магистр даже не учуял мою ловушку, и теперь претендентов стало ещё меньше.
У меня перехватило дыхание, когда я приблизил указательный палец к неподвижному лицу девушки. Если служитель Тьмы прикоснётся к адепту Света, то умрёт.
— Стой!
Свет сильнее Тьмы. Глуп тот, кто не знает этой истины. Я не пытался бороть гордыню, зная эту правду, и всегда действовал хитростью. И поэтому здесь, над телом Верховной Жрицы Света, именно я.
А ещё я знал, что сейчас сделаю глупость. Уже делаю.
— Остановись!
Палец прижался к ещё тёплой коже…
— Ты сгинешь в моём чреве, как будто тебя и не было! Всеволод, тебя ждёт небытие, и никто во Вселенной не будет знать, что ты существовал! Я сожру тебя и все твои колена!
Бездна злилась. Бездна была в ярости. Впервые за столько лет её вернейший и любимейший слуга ослушался.
Вот только я тоже был взбешён, чувствуя под пальцами нежную девичью кожу.
Если я всё ещё жив, значит, нас связывает родство, причём самое близкое. Если бы это был кто-то двоюродный, то сила моего греха перевесила бы, и я замертво свалился бы рядом с Девятым Жрецом.
Но я жив.
Подняв обмякшую ладонь жрицы, я приблизил окровавленные кончики пальцев ко рту и лизнул. Мои глаза округлились.
Дочь…
Мать-Бездна, что за продрись светящая⁈ Это моя дочь!
— Дочь? Ты в своём уме, Всеволод? — Бездна явно заюлила.
Знание, которое не могло быть ошибочно, яркой молнией раскололо мне мозг. Одновременно с этим содрогнулась и вся келья.
Это Восьмой Жрец достиг верхнего этажа, и уже таранил выставленную мной на лестнице защиту. И очень злился, понимая, какая она крепкая — считается, что однорукий Десятый Жрец самый слабый. Если б эти глупцы внимательнее изучили Завет Ушедших, то не допустили бы такой ошибки.
— Ты знал, какая цена у могущества! Ты знал это, Всеволод. Ты что, думал, мне будет достаточно твоего царства, твоих подданных, и твоей армии?
Я молчал, содрогаясь то ли от горя, то ли от ярости, разрывающей мне грудь. Слеза и вправду скатилась по щеке — первая за восемнадцать лет.