Чёртов юг…
Колдунья даже не обратила внимания, ничего не заметив, а вот бард вздрогнул, настороженно закрутив головой. Он явно что-то расслышал, но не мог понять.
— Плохи наши дела, — проворчал бард, когда совсем рядом зашелестела трава.
Я перехватил рукоять покрепче. Шум нарастал, и буквально через несколько секунд со всех сторон выросли тени всадников. Десятки воинов в блестящих кольчугах окружили нас, и ещё столько же силуэтов маячило позади — целое войско размеренно прочёсывало поле.
Да уж, далеко мы не ушли, да ещё наш бард оказался глухой, как пень.
— Именем царя Моредара, бросьте оружие, — длинное копьё протянулось к нам от рослого мужчины, из-под шлема которого торчала кудрявая чёрная борода, — Я — сотник Мирон, верный слуга Нереуса Моредарского. Кто вы, и что здесь делаете?
Рядом с ним на лошади возвышался худой старик, гладковыбритый, но с длинными седыми волосами. Одетый в длинную синюю рясу, он держал в руке изогнутый посох и внимательным взглядом осматривал нас.
Глава 14
— Значит, лиственник, бард и колдунья холода? — сказал Вайкул, тряхнув седыми волосами, длинными и прямыми, как его идеально выглаженная синяя мантия, — Занятные чудеса происходят под оком Яриуса, — усмехнулся он, потирая гладкий подбородок.
Старик сидел на складном деревянном стуле, опираясь на гнутый посох, и внимательно оглядывал нас в свете закатной зари. К счастью, связывать нас, как преступников, не стали, и мы просто стояли перед ним, обезоруженные. Моё топорище и наши небольшие пожитки, вместе со злосчастным мешком с бумагами, лежали у ног старика.
За спиной Вайкула стоял чернобородый сотник Мирон, а вокруг всех нас мрачными тенями сгрудилось войско. Мы ловили на себе хмурые взгляды, но в основном воины этой дружины занимались тем, чем им и положено — смотрели по сторонам. За их спинами виднелись силуэты пасущихся лошадей.
Этот седой старик, Вайкул, оказался наместником царя Нереуса Моредарского в Солебрежских землях — так шепнул мне Виол. А по едва заметным знакам на посохе, да и по татуировкам на пальцах, я понял, что это ещё и чародей, который уже инициировал нескольких учеников. Вот только какой стихии и какого ранга этот чародей, мне пока не удалось догадаться.
В моём мире было семь рангов владения магией, и здесь должно было быть так же. Цифра семь, как говорили некоторые трактаты, пронзала все миры своей сутью, и по-другому быть не могло — это всё равно, что во всех мирах у человека по пять пальцев, или по две руки и две ноги.
Ну, максимум, что могли учудить маги в этом мире — назначить ещё и нулевой ранг, в котором находятся ученики. Хотя ученики практически не владеют магией, только готовятся к первой инициации, и наделять их рангом было бы глупо.
Судя по тому, что этот Вайкул являлся наместником правителя, ранг у него должен быть немаленьким. Ну какой правитель будет приближать к себе слабого чародея?
— Я всё же считаю, что мы можем продолжать путь и ночью! — трубный голос за моей спиной отвлёк от размышлений.
Спорил с наместником воин, вооружённый длинной шипастой булавой. Этот воин и так был огромен, а кожаный доспех с литыми нагрудником и наплечниками, да ещё шлем с кольчужной бармицей делали его ещё более гигантским. Он был практически одного роста со мной.
— Десятник, разве судьба твоего соратника Филиппа ничему тебя не научила? — спросил Вайкул, — Порождения ночи просто сожрали весь его отряд.
— Всё это чушь Маюнова! — сплюнул воин, — Лучевийский маг огня это был, и никак иначе!
Как я понял, сотник Мирон и этот Вайкул подчинялись самому царю, а вот большой и хмурый десятник, стоящий позади нас, подчинялся правителю самого города Солебрег.
Десятник, которого звали Платоном, как и я, был плечистым и крупным, но с южной внешностью, хотя борода у него была чуть светлее, чем у воинов в его дружине. Виол шёпотом мне намекнул, что, вполне возможно, в предки этого Платона затесался залётный бросс.
Улыбка барда сразу исчезла, когда я смерил его уничтожающим взглядом. А то он явно хотел сказать ещё про одну каплю бросской крови.
— Кнез ясно сказал! — рявкнул Платон, заставляя вздрогнуть барда и колдунью, — Он не позволит очернить своё имя!
Платон этот подчинялся непосредственно правителю Солебрега, кнезу Павлосу Солебрежскому. Вот только, судя по разнице в количестве воинов, десятник тут был для подмоги, но никак не главный. И это ему не нравилось.
Сотня Мирона и небольшой отряд Павлоса чуть сторонились друг друга, и я отметил это для себя. Тут присутствовал конфликт, а значит, это можно будет использовать.