— Клодус, старый ты хрыч! — молодой упёрся лопатками мне в живот. Я и так высоченный, так тут меня подвесили.
Старый охранник, замахнувшись дубинкой, саданул молодому прямо по лбу.
— Ау! — тот схватился за голову, — Тебе чего, Стрибор в мозги пёрнул⁈
— Ах ты ж, молодёжь! — лысый схватил чернявого за отворот кольчуги, снова замахнулся топорищем, — Не поминай богов напрасно!
— А сам-то! — и чернявый отвесил лысому звонкий шлепок прямо по лысине.
— О-о-о… — тот округлил глаза, демонстрируя высшую степень возмущения.
Оба уже были достаточно близко, и я, недолго думая, просто вытянул ноги и обнял их обоих за плечи, в крепком хвате бёдрами. Получилось даже лучше, чем планировал — локти у охранников оказались заблокированы.
— Умпфф!!!
В руках силы немеряно… В ногах же силы ещё больше, этого не знает только глупец. Тут, главное, не передержать.
Оба драчуна дёрнулись, пытаясь отскочить от меня, я следом за ними потянулся на цепях. Ноги повели бедняг налево, направо… Я, прикусив губу, только сжимал их крепче.
— А-а-а, падаль хорлова!
— Осёл!
— Пусти, дышать же нечем!
— Я знаю, — спокойно ответил я, продолжая сжимать хватку до хруста.
Молодой, кстати, отключился быстрее, чем лысый. Так как смерть чернявого мне не была нужна, я с сожалением разжал ноги.
Чернявый сразу же завалился, как мешок, а лысый, пьяно тряхнув головой, качнулся, но устоял. Недолго, правда — я отвесил ему смачную пощёчину стопой.
Лысого крутануло, будто он попытался выполнить боковое сальто, и он отключился, рухнув в стороне. Покатилась по каменному полу моя дубинка.
— Ты… сюда, — я призвал цербера.
Из топорища вырвался сгусток, оформившийся в щенячью тень, и послушно завис перед моим лицом.
— Ключ.
Щенок кивнул тенью, и сорвался вниз. Моё зрение чуть раздвоилось — я всё так же висел и смотрел на тёмное помещение, где был только стол с висящим сверху чадящим фонарём, но одновременно я рыскал по карманам охранников в поисках ключей.
— Стой, — скомандовал я, — Вот.
Щенок радостно тявкнул:
— Дам-дам-дам! — и…
…всё. Всё, больше ничего.
Схватив белыми зубками железную связку, он даже не смог её сдвинуть, не то чтобы поднять. Да твою ж нежность адскую!
Почему из всех церберов, обитающих в глубине Тьмы, и наводящих ужас на тёмных служителей, мне достался такой слабак?
— Сам-сам-сам! — обиженно протявкала тень и нырнула в топорище.
— Эй! — я нахмурил брови, — А ну, ко мне!!!
Ответа не последовало, никто не вылез. Ах ты ж продрись светящая, я тебе покажу, дай только выбраться.
Я вскинул голову, глядя на штырь, с которого свисали цепи. Нужно что-то придумать, но, как назло, больше в голову не лезло никаких идей. Мой взгляд тщательно пробежался по помещению в поисках подходящих предметов, которые, предположительно, мог бы поднять дохляк из глубин Тьмы.
Может, вилка?
— Эй, ты… — я послал грозную мысль-приказ.
Ничего. Даже не вылез из топорища, зараза.
— Цербер, твою расщелину! — я стиснул зубы, — Вилку принеси.
На конце топорища показалась тень носа, клацнули зубы:
— Хам-хам-хам!
Со злости я тряхнул цепями.
— Я ж тебе устрою! — при этом сверху раздался надсадный скрип.
Замерев, я снова глянул на крюк сверху. А впрочем, Всеволод, не заметил ли ты, каким нервным стал? Это мешает думать…
И ты явно забыл, что ты — бросс. Махина из жил и мышц, которая в такой ситуации может ни хрена не думать, а просто попробовать решить всё силой.
Я оттянулся на носочках, пытаясь привстать и даже подпрыгнуть. Получилось плохо, но мне было нужно всего немного, чтобы перебросить тело набок. И ещё…
Через пару секунд я уткнулся щекой в холодный камень. Всё, теперь я лицом к стене. Ну, поехали.
Я упёрся коленом, потом другим. Кандалы врезались в запястья, было больно, но умереть в руках Чумного будет ещё больнее.
Кое-как я одну ногу поставил на стопу. Другую. И, натягивая цепь, стал выпрямлять тело. Мелкими шажками я поднимался всё выше, и в какой-то момент уже был едва ли не параллельно полу.
Мышцы вздулись, когда я натянул цепь до предела…
— О-о-ох, — раздалось внизу.