А если так, то кровать с Креоной, которая так и уставилась на меня, тоже была закрыта щитом.
— О-о-он… спра-а-а-ава… — кое-как выдавила Креона.
Я сразу же повернул голову, испуганно выставив топорище. Вайкул довольно прыснул и прикрыл рот, а потом чертыхнулся, сам же себя чуть и не поцарапав артефактом.
— А, хорлова падаль!
— Ага! — я перехватил топорище двумя руками, вставая в стойку, — Во имя Лиственного Света, я собираюсь повергнуть тебя, тёмный служитель!
Брови наместника чуть подпрыгнули, ему всё непривычно было слышать из уст варвара такие складные речи. Наконец, старик расслабился, опёрся об посох и с довольной улыбкой стал меня рассматривать.
— Где ты⁈ — я шагнул вперёд.
Всего в паре сантиметров от меня на полу была вязь какого-то заклинания, и Вайкул даже затаил дыхание, надеясь, что я наступлю в очерченный кружок.
Ага, держи чакру шире, глупец!
Я мог так вечно танцевать в боевой стойке, делая испуганный вид и таращась слепыми глазами, заодно чихая от запаха чеснока, поэтому вскоре наместнику наскучило.
— Знаешь, когда пришло это видение, я сначала даже не поверил, — насмешливо сказал Вайкул.
— Какое?
— Что бросс, предавший свою веру, приведёт тёмного Хмарока в этот мир.
Тут уже я поперхнулся. Одновременно с этим левая поцарапанная ладонь стала неметь, и я понял, что это и вправду действие яда.
— Подожди, — я тряхнул головой, — Кого?
Я уж думал, меня мало что может удивить, но Вайкулу это удалось. Что-то тут не сходилось… и снова этот драный Хмарок. Или Хморок, как там его…
Наместник засмеялся, и его смех постепенно перешёл в хохот. Ну, хоть тут это ничтожество преуспело — его хохот действительно звучал зловеще. Наверняка часами тренировался.
— Ты хотел сказать, я остановлю наступление Тьмы? — переспросил я.
— Разве? — Вайкул повёл посохом, разгоняя в комнате ветер, и мне в нос ударила свежая порция чесночного смрада, — Пророчество говорит о другом.
Я осел на колено, демонстрируя, как мне плохо от ужасного запаха. Хотя притворяться было легче лёгкого — мне и вправду стало плохо от распространяемого по крови яда.
А может, попытаться сжечь его? Я попробовал призвать Тьму, чтобы вызвать огненную ярость… Пламя взметнулось в крови, но, достигнув левой руки, погасло, будто там его резко сдуло.
Кажется, яд учёл особенность бросской крови…
— О! — Вайкул вытаращил глаза, — Ты отравлен? — тут он довольно прищурился, — Значит, моя формула работает. А-ха-ха, глупцы говорили мне, что маг воздуха не смыслит в ядах.
Он снова взметнул посохом, едва ли не силком вгоняя мне в ноздри вонь чеснока. Да ну твою ж светлячью мать, сколько можно⁈
— Как приятно, когда твой план работает до сущих мелочей, да? — старик неспеша потягивал свой триумф, словно сладкое вино.
Я чуял, как крутится в голове слабость. Однако отключаться было нельзя… Что-то в нашем разговоре не сходилось, и мне надо было выяснить всё до конца.
— Что за пророчество? — просипел я, как можно меньше двигая рукой. Любой яд распространяется медленнее, если не двигаться.
Одновременно я дал приказ Кутеню отправляться на улицу. Пришло время использовать козырь.
— Пророчество гласит, что с севера придёт ночь, — Вайкул повёл посохом вокруг, — Та тьма, что ты видишь, это сумерки в сравнении с той ночью, которая грядёт.
Он снова захохотал и поведал, что, согласно легендам, в древности разразилась битва между северными и южными богами. Воинство Хмарока, бога мрака, был разбито, а сам он повержен…
Предательство верного воина-бросса, ударившего в спину Хмароку, помогло южным богам победить. Поэтому их так много, а на севере почти не осталось богов.
— Предательство?
— Да-а-а, — Вайкул оскалился, — Занятно, да?
Оказывается, пророчество гласило, что Хмарок не умер, а просто ушёл, чтобы однажды вернуться. Древние трактаты обещали, что там, за пределами мироздания, он обретёт настоящую силу.
— Завет Ушедшего во Тьму гласит… что такое?
Моё лицо вытянулось, и наместник оборвал себя на полуслове. Просто для меня слышать в другом мире название этого Завета было необычно.
— Так вот, Завет говорит, что, раз Хмарок был повержен предателем, то и вернёт его тоже предательство броссов… А найти предателя должны были мы, верные служители. И высшая награда самому верному — это стать сосудом для души тёмного бога.
— Да уж…
— Ведь вы, броссы, по легенде, остатки воинства тёмного бога Хмарока, у вас с ним свой завет, — улыбаясь, сказал Вайкул, — Твои братья охраняют его храм, где издревле молятся, чтобы их покровитель вернулся. Пришло время исполнять молитвы.