Еще одна трагическая история
В библиотеке на одной из полок толстая книга с красной обложкой вежливо спрашивает у своего соседа, тощего бледного заморыша:
— Бы вы меня, месье, могли не проконсультировать?
— Простите, но я вас не понимаю, — очень деликатно отвечает тощий сосед.
— Ах да, — презрительно говорит толстая красная книга, — я и забыла, что вы всего лишь роман и не умеете, как мы, словари, общаться в алфавитном порядке!
— Словарь! — возмущённо вскричал роман. — Скажите, пожалуйста, госпожа словариха, что вы тогда делаете в этой истории? Персонажами историй могут быть только романы!
Разобидевшись не на шутку, толстая красная книга всем своим весом навалилась на худенький бледный романчик.
— Все как кретин романы! — сказала она. — Вам докажу есть историю кровавую словари сочинить способные что я!
Картинка
Изображение без воображения. Я делала всё, о чем они просили. Я была такой, какой они хотели, чтобы я была. Картинка. Изображение без воображения.
Они меня сфотографировали и развесили по стенам. Так лучше продаются йогурты и тренировочные штаны.
Они вклеили меня в каталоги, чтобы выставить свои убогие модели вязаных вещей. Они поместили меня в журналы. В рубрику «Дети», прямо перед кулинарными рецептами.
Словно картинку.
Но ты вырвал страницу, и вырезал меня, и спас хотя бы от макулатуры и огня. Ты нарисовал мне усы и маленькие глазки, словно у китайца, а вокруг растушевал пальцами голубые тени. Ты покрасил мне волосы в розовый цвет и проколол мне правое ухо, чтобы вставить колечко.
Они бы меня не узнали.
А потом ты открыл окно. Подул ветер.
Картинка улетела.
Штуковина
Я проснулся с трепещущим сердцем и потными руками. Штуковина была здесь, под кроватью, живая и опасная. Я подумал: «Только не шелохнись! Она не должна знать, что ты проснулся». Я чувствовал, как она раздувалась, распухала и вытягивала одно за другим свои бесчисленные щупальца. Она разевала рот и распускала веером усики. Выслеживала добычу в час охоты. Я лежал как истукан, руки по швам, и старался не дышать, думая про себя: «Надо выждать пять минут. Через пять минут она уснёт, и опасность минует». Я считал секунды. В какой-то момент мне показалось, что кровать движется. Я чуть не закричал. Что происходит? Что будет? Она никогда не вылезала из-под кровати! У меня по руке пробежали мурашки, словно меня кто-то легонько погладил. Потом — ничего. Я продолжал считать, стараясь думать лишь о цифрах, которые проплывали у меня в голове: пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три… Прошло куда больше времени, чем пять минут. Я снова стал ровно дышать и постепенно успокаиваться. Но сердце билось очень быстро. Пульсировало так сильно, что я чувствовал его даже в ладонях. Я повторял: «Я не боюсь. Штуковина успокоилась. Её час позади».
Но этой ночью страх меня не оставлял. Он цеплялся за меня и сжимал мне горло. А в голове перекатывался туда-сюда один-единственный вопрос: кто такая эта штуковина? Штуковина, которая каждую ночь вздувается и растёт под кроватью, протягивает щупальца к невидимой добыче, но уже через несколько минут затихает.
Я досчитал до десяти, медленно протягивая правую руку к прикроватной лампе. На счёт десять я включил свет и перескочил на коврик как можно дальше от кровати. И что же я под ней увидел? Свои тапочки! Свои милые старые тапочки, которые я ношу уже около двух лет. Они мне теперь малы и кое-где порвались.
Я был разочарован. И расстроен. Я подумал: «Значит, нельзя доверять ни единой мелочи? Надо опасаться всего, даже знакомых предметов?» Я смерил тапочки пристальным взглядом. У них был совершено невинный вид, но меня не проведёшь. Я осторожно завернул их в газету, потуже обвязал верёвкой и бросил в камин.
Детективная история
Блоха разгуливала по подлокотнику кресла и встретила длинный светлый волос, который смотрелся в карманное зеркальце.
— Эй! — крикнул волос. — Осторожнее! Не трогайте меня и ни в коем случае никуда не сдвигайте: я улика!
— Улика? А что это такое?
— Понимаете, здесь, в этой самой комнате, было совершено преступление. Расследование показало, что убийца сидел в нашем с вами кресле. А жертву нашли вон в том кресле — с пулей в сердце. Поэтому я очень важен: полицейские увидят меня и благодаря мне найдут убийцу! Все будут говорить обо мне — на телевидении, в газетах, я стану знаменитостью!